уважаемого профессора. Как вышло, что он столь часто ужинал в их доме? Шариф был его студентом, затем стал аспирантом. Назия с легкостью представляла, как из стаи рыб, неотличимых одна от другой, выплывает элегантный восхитительный Шариф. Сперва профессор Анисул обратил внимание на превосходную диссертацию, узнал, кто ее автор, потом проникся к нему уважением; остальные рыбы из стаи, обделенные, обиженно и непонимающе взирали на происходящее. В итоге профессор сказал Шарифу: «Надеюсь, в конце концов будете преподавать в Университете Дакки, продолжая его славные традиции». Но мрачно добавил, что для получения степени молодому человеку стоит съездить на Запад. О стипендии он похлопочет. Странный совет от человека, никогда не учившегося за пределами города, но Шариф ему последовал. Профессор Анисул предложил Мичиганский университет – у него там имелся знакомый выпускник, они отлично ладили. Познакомился с ним профессор на конференции в Бомбее в 1958 году. Вероятно, это была последняя возможность побывать на столь представительной встрече. Шариф отнесся к совету серьезно, однако предпочел Шеффилдский университет в Великобритании. Он женился на Назие, и в августе шестьдесят пятого они уехали. В Англию уехал его кузен и жил неподалеку, в Манчестере. Родственники виделись довольно часто. В начале шестьдесят девятого Шариф с женой вернулись: его ждала хорошая работа в заведении, ныне звавшемся ИТУВП. Первым заданием, которое он дал своим студентам-второкурсникам, стал чертеж кроватки для дочери преподавателя, родившейся на чужбине. У него до сих пор хранились лучшие – или, во всяком случае, самые странные – работы.
Хозяйка ласково сказала:
– Профессор, мне известно, что ваша бедняжка-сестра живет вместе с вами. Вы бы как-нибудь пригласили ее к нам на ужин.
– Она умерла, госпожа, – удивленно ответил Анисул. – Удивительно, что вы не знали. Полтора года назад, внезапно, не мучаясь. Спустя пять лет после кончины мужа.
Бабушки, одетые в белое, сидели почти напротив профессора, жевали и внимательно слушали, посматривая вокруг. Но теперь они опустили глаза; старшая что-то пробормотала в ухо младшей, та ей ответила. Профессор Анисул подался вперед – сама жизнерадостность – и положил себе ломтик рыбы.
– Профессор, – сказал отец, – мы и понятия не имели о том, что случилось. Должно быть, вы сочли непростительной бестактностью то, что мы не упоминали о ней.
– У профессора Анисула отличная экономка, – вставил Шариф.
Зря он это сделал: мать тут же поняла, что сын знал об утрате, постигшей его бывшего учителя, но не удосужился им сообщить.