– Отличная и аккуратная, – подтвердил тот. – Правда, ее нет дома уже несколько дней кряду, но когда она здесь, то замечательно управляется с вещами вроде чистых рубашек и готовки. Мне этого никогда не постичь.
– А куда она делась? – удивилась мать. – Разве так можно – исчезнуть на несколько дней кряду, как вы выразились?
– Хороший вопрос. Вот как вышло: восемь дней назад она объявила, что едет в Газипур навестить сестру, и с тех пор ее нет. Собственно, как ни удивительно, больше я ее не видел. Вынужден признать, что через пару дней у меня не останется чистых рубашек.
– Вы должны найти кого-то взамен, – быстро вставила мать, заметив, что ее муж задумался и вот-вот предложит нечто ужасное. – Экономку можно найти довольно быстро. И не исключено, что ваша вернется уже завтра. Давайте смотреть на вещи оптимистично.
– Время сейчас такое, – задумчиво отозвался отец. – Рафик идет на митинг, слушает Друга Бенгальцев, он до глубины души взволнован. Но Рафику семнадцать лет! Однако некоторым нет дела до рождения нации – и вот они, вероятно, считают, что в столице сейчас небезопасно.
– Остаться здесь, в Дакке, – наш долг! – вскинулся Рафик, услышав свое имя.
– Может быть, – ответил отец. – А может, осторожность – лучшая смелость. Если незамужняя женщина решила, что лучше переждать в безопасности, в деревне у сестры, я стану последним, кто ее осудит.
– Тем не менее о профессоре Анисуле теперь некому позаботиться, – вздохнула мать.
Кажется, она примирилась с тем, что витает в воздухе, но неожиданно для всех произнести это вслух решается маленькая Бина.
– Пап, – ужасно довольная собой, говорит она, – может, уважаемый господин профессор Анисул поживет у нас, если начнется война? Тут ему ничего не грозит!
– Очень мило с вашей стороны, – быстро отозвался профессор.
4
– У меня порвались шнурки на туфлях, – позже, когда они остались одни, сказал Шариф Назие и заметил, как в ее глазах блеснули радость и удивление.
– Посади дочь в коляску, – ответила она. – Хорошая прогулка на свежем воздухе ей не повредит. Но будь осторожен: прохладно, в марте ветер прямиком с пустошей. Сядешь на пятьдесят первый автобус.
– Пятьдесят первый автобус, – в восторге повторил он. – Который едет мимо Брумхилла, университета к муниципалитету? И билет стоит три пенса?
– Именно.
Оставшись наедине, они любили поговорить так, точно все еще жили в Шеффилде. Все-таки четыре года Шариф трудился на инженерном факультете, легко заводил друзей, ездил с Назией на втором этаже автобуса. За городом широко простирались пустоши, поросшие пурпурным вереском. Огромные гранитные валуны, разбросанные вокруг горы (как выяснилось, не горы, а лишь холма); снег, обильная пресная еда, квартирка над газетной лавкой, добрая миссис Уайт и ее муж, пригласившие их на ужин в Ранмур, их дочь Эйлин, которая присматривала за Аишей и всякий раз твердила: «