Свекровь озадаченно и даже недовольно уставилась на нее, но Дев отчего-то понял, что именно хочет сказать мать друга. Он встал и вышел из комнаты в прихожую, перед этим жестом указал Рафику: «Оставайся на месте, не следуй за мной, солдат». Всем присутствующим стало ясно: в конечном итоге этих двоих связывают отношения командира и подчиненного, причем командир – Дев. От студента-выскочки в нем не осталось и следа. Уходя, он выключил свет в коридоре. Зазвонил телефон, и он не колеблясь снял трубку в полной темноте:
– Алло. Да! Это я.
Умолк и потянулся в полумраке за ручкой и листком бумаги, всегда лежавшими у телефона. Записал номер, не попрощавшись со звонившим. Мать, отец, Назия, Шариф и профессор Анисул столпились у двери гостиной.
– Это Икбал, – сказал Дев. – Работает в «Интерконтинентале», где сейчас все иностранные корреспонденты. Прибывают уже месяц с чемоданами. Тут похозяйничали пакистанские военные. Посрывали все флаги Бангладеш. На улицах кто-то есть? Выключите везде свет.
Он прошел по коридору ко входной двери и почти закрыл ее за собой. Хадр тоже высунулся из комнаты. Они с Гафуром застыли в дверях кухни.
Несколько минут все молча ждали в кромешной тьме. За их спинами из гостиной доносился тихий девичий голос:
– …Твоя беда, Топше, в том, что ты все время делаешь выводы. Если, подобно мне, ты рассмотришь ситуацию со всех возможных точек зрения, очень скоро сообразишь, что золотая табакерка вовсе не невинный предмет. Ее поставил сюда…
– Тихо, Бина!.. – прошипел, обернувшись, отец.
Снаружи, между домом и оградой, крадучись передвигался Дев. Вдруг Назия вспомнила, что там, на мощенной плиткой дорожке, стоит лейка. Она заметила ее еще днем, когда водила Аишу нюхать недавно распустившийся жасмин и здороваться с курочками. Тяжелая металлическая штуковина, не разобьется, даже если ее сшибет чья-то неосторожная нога. На улице тоже царила почти непроглядная тьма: переднюю часть дома затеняло баньяновое дерево, и его висячие побеги сформировали завесу, сквозь которую мало что было можно различить с улицы. Дев ходил в саду и легко мог споткнуться о лейку. Но, утешала себя Назия, он, скорее всего, уже прошел мимо. Домочадцы ждали, не произнося ни слова.
Быстро-быстро открылась входная дверь; открывший придержал запор так, чтобы он не щелкнул. И остался стоять в темноте. Лишь когда он тихо заговорил, она смогла избавиться от мысли, что это не Дев, а пакистанский солдат схожей комплекции, который занял его место и готов выполнить приказ. Но голос был Дева. Путь до забора оказался одним из самых долгих в его жизни.