Очень скоро Назия знала о жизни девятерых обитателей несуразного дома Салли, начиная с Уигги и заканчивая маленьким Саймоном, не меньше, чем о тех, о ком Долли раз в месяц присылала письма из Дакки: написанные превосходным почерком на листке бледно-голубой бумаги, исписанной до последнего уголка, прежде чем быть аккуратно сложенной в конверт с наклеенной маркой. У Салли всегда имелась в запасе уморительная история: то трудный подросток Джордж, он же Спайк, что-нибудь учудит, то супруг Луи отличится. Он преподавал древнегреческий – вот уж бесполезней занятия не придумаешь, сетовала Салли. У тебя Шариф хоть инженер, он может полочку прибить, там, или…
– Или спустить воду из батареи, – робко предположила Назия.
…А вот Луи, когда они все вместе поехали в тур по Греции, не мог объясниться с местными: древнегреческий же, не «ново-». Уигги совсем оглохла, но от слухового аппарата отказывается. Похоже, думает, что это непременно будет огромная уродливая розовая коробка, которая крепится сбоку к голове.
– В общем, слышит она только то, что хочет слышать, так что лучше не касаться этой темы, – закончила Салли.
В глубине гостиной Уигги, одетая в простое черное платье с белым воротничком и манжетами, вскинула по-птичьи носатое личико и выдавила слабую улыбку посреди зимней стужи.
Поначалу Назию беспокоили пересказы бесконечных несчастий, валившихся на Салли, – «Ты не представляешь, что только что случилось!» – как и манера вываливать все на нее, будто на старую подругу. Почти сразу она сообщила, что делает завивку, которая ей удивительно не к лицу, исключительно удобства ради. Когда с утра тебе нужно собрать шестерых и супруга и обиходить свекровь, откуда лишний час на укладку – да и если не вымоешь голову, не конец света. Очень рекомендую.
Назия годами дружила с женщинами, не испытывая потребности разъяснять, зачем она сделала ту или иную прическу.
Вскоре, если телефон звонил раньше десяти утра, Назия точно знала, что это Салли, которая примется упрашивать: «Можно я тебя развеселю?» Иначе ей немедленно придется идти выбивать ковры или орать в ухо глухой Уигги. Салли должна очень хорошо помнить, как скучно донашивать беременность последние месяц-два, ведь ей аж пять раз пришлось это испытать. Она могла заскочить к ним или, если у нее было какое-нибудь дело, взять Назию с собой. «Звонит твоя подруга Салли», – весело сообщал Шариф. Знакомство действительно на удивление быстро переросло в настоящую доверительную дружбу. Поначалу Назия удивлялась, что ее совсем не тревожит, что это доверие в основном одностороннее. Салли, кажется, вовсе не интересовало, чем и как они жили до и вне Шеффилда. А потом Назия поняла: здорово, что кто-то считает историю их жизни слишком банальной, чтобы вдаваться в подробности.