– Наверное, пошли гулять, – сказал он. – В общем, вот тут росли гениальные разработчики игр «Так, на хер», «Так, и это на хер» и «Так, на хер, поиграем в солдатиков».
– Ну, мы ее еще так не назвали, – уточнил Мартин. Такое случалось не в первый раз – третья игра серии пребывала в разработке и все никак не желала обзаводиться именем. – Ого, посмотрите-ка!
Став на колени возле камина, он восхищенно проводил пальцами по наборам пластинок классической музыки.
– Посмотрите-ка на эти винилы! Господи, хочу их поставить. Чьи они? Их только что купили?
– Папины, – ответил Омит. – Нет, они у него уже сто лет, а что?
– Гляньте! – продолжал Мартин. – Вот этот! Я играл на рожке в детском оркестре Третью симфонию Брамса. Не шучу. Сейчас поставлю.
Как все купленные отцом диски, этот был в защитной пластиковой пленке. У него было несколько любимых пластинок, приобретенных много лет назад: он слушал их раз в месяц, неизменно обращая внимание на один и тот же момент в первой части «Императорского концерта». В дом пробрались виниловые пластинки – вроде бы он вступил в клуб меломанов, чтобы купить их по подписке. Но он гордо и слегка стеснительно водрузил их на полку, да так и не снял пластикового конверта ни с одного из своих приобретений, кроме дюжины особенно любимых. Десять-пятнадцать лет назад мама подарила ему проигрыватель компакт-дисков, их самих было не меньше дюжины, но подлинную радость он получал лишь раз в месяц от коротких виниловых пластинок.
– Какого черта ты делаешь? – воскликнул Омит. – Это папины.
Мартин сорвал защитный пластик и перебирал пластинки.
– Какой смысл покупать винилы, если не собираешься их слушать? – возразил он. – Потрясающий набор – не думаю, что теперь его можно достать.
Омит пошел к машине за багажом.
– Да он тебя прибьет, – сказал Раджа. – Это отцовские пластинки, и, если уж ему охота держать их нераспакованными – его дело, чувак.
Мартин ставил пластинку на диск проигрывателя.
– Третья симфония! Послушайте. Потрясающая музыка, самое начало – только вслушайтесь!
– Ты включи сперва, – сказал Раджа.
Мартин опустил иглу, и с медленно нарастающим воплем симфония началась.
– Правда, потрясно?! – не унимался он.
– Папа пришел! – крикнул от двери Омит.
Оставив Брамса играть, они вышли из дома. Шарифа не было видно, но за вязом, с дороги метрах в двадцати от них, доносился его голос. Он говорил на повышенных тонах:
– …Справедливо полагали, что он здесь. Естественно, все верили, что Саддам нацеливается на создание оружия массового поражения. В доводах разведки имелся резон. Они оказались неправы, но резон так думать у них был. Кого бы остановила минимальная вероятность ошибки?