— Я должен был, — признал я. — Но у меня не было выбора.
— Ага, — устало сказал он. — Я знаю, что ты так думаешь. И в этом проблема.
Он вынул руку из-под плаща и бросил мне толстый юридический конверт. Я поймал его.
— Прочти это. Поверь в это. Потому что для Белого Совета ты теперь один из монстров, Дрезден. Толкни нас, и мы толкнем в ответ. Сильно.
— И кто же будет толкать, Лос? — поинтересовался я. — Ты?
— Нет, — тихо ответил он. — Маккой.
Он прочистил горло.
— Когда-то мы были друзьями, Дрезден. Так что я поведаю тебе последнюю сплетню. Совет Старейшин проголосовал на экстренном заседании, в то время, как Слушающий Ветер и Маккой были в операционной. Они нашли свидетелей, которые видели, как вы непосредственно убивал людей-слуг фоморов, с помощью пиромантии.
Что было правдой.
— Ты видел, что эти ребята творили, — сказал я ему. — Строго говоря, ты действительно считаешь их людьми?
— Не важно, что я считаю, — сказал Рамирез. — Ты знаешь, как широко они трактуют Первый Закон. И почему так должно быть. Единогласным голосованием они уже отдали приказ Черному Посоху исполнить твой смертный приговор и приостановили его. Если ты пересечешь черту, они пришлют его. А если он откажется, его обвинят в измене. Так что, ради твоего же блага — и его — не вынуждай нас предпринимать действия.
— Ты сукин сын, — негромко произнес я.
— Мы не сражаемся с монстрами честно, — парировал он. — Я научился этому у тебя.
Некоторое время мы стояли молча.
— Не обязательно, чтобы все было так, — сказал я.
— Обязательно, — ответил Рамирез. — Ты сделал этот звонок, когда не поговорил со мной. И шестьдесят тысяч человек погибло.
Я разочарованно выдохнул.
— В один из этих дней, — проговорил я. — ты оглянешься назад, и почувствуешь себя действительно тупым.
— Это угроза? — спросил он.
— Нет, ты, дубина. — я устало вздохнул. — Просто факт.
— Совет вынес решение, — объявил он так же устало и повернулся, чтобы уйти.
— Нет, — сказал я.
Он остановился.
— Что?
— Нет, — повторил я чуть тверже. Белый Совет уже давно запугивает чародеев, и они считают, что имеют на это право. Я говорю, что нет.
Рамирез наклонил голову.
— Не произноси того, что я не смогу игнорировать, Дрезден.
Я скорчил рожу.
— Карлос. Я хочу жить своей жизнью. Вы изгнали меня и думаете, это значит, что я уязвим. Возможно, вам стоит переосмыслить это.
— О чем ты?
— Почему бы тебе не спросить Этниу, насколько я уязвим? — негромко спросил я. — Мы можем. Если ты захочешь.
Я позволил этим словам повиснуть в воздухе, пока он смотрел на меня.
— Не говоря уже о том, как Мэб отреагирует на смерть Зимнего Рыцаря, — продолжил я. — Зимняя Леди тоже может принять это близко к сердцу, а ты видел, на что она способна.