Когда часы начали с хрипом отбивать полдень, за стеклянной дверью появился знакомый силуэт. Лавров нажал кнопку, открывая дверь и одновременно блокируя стальное полотнище, которое, в случае непрошенных визитеров, наглухо перекрывало вход в кабинет.
Медников переступил порог, приостановился, коротко поклонился:
– Желаю здравствовать, Владимир Николаевич! Дозвольте войти?
– Заходи, заходи, Евстратий! – искренне улыбнулся Лавров. Он единственный сохранил за собой право называть Медникова по-старому. – Специально, поди, ждал, пока часы начнут бить?
– Не без этого! – сознался старый сыщик, упруго шагая к столу и с поклоном подавая начальству руку – по-европейски.
– Ну, с приездом тогда. Садись, рассказывай – как там Златоглавая?
– Жарковато, господин ротмистр! Робяты в поте лица трудятся – много революционеров переехало нынче отсель в Москву. Тут-то за них господин Лопухин взялся основательно, вот они в тишину и патриархальную благость подались. Да и простые уголовнички активизировались: что ни ночь, то минимум два-три налета на банки, богатые конторы.
– Обратно не звали тебя? – усмехнулся Лавров, которые знал о многочисленных предложениях, от которых Медников – Харитонов едва успевал отбиваться.
– Звали, конечно! – серьезно кивнул Медников. – Но уже без надежды на мое согласие. Так, по привычке.
– Что еще?
– Да вот, не знаю – интересно это нам или нет, – медленно начал рассказывать Медников. – Третьего дня проводили робяты московские большую облаву по хазам, малинам и прочим местам, интересным уголовничкам. И в числе прочих взяли они старого знакомца, «блинопека»[18] по специальности. Я его еще по прежней службе помню – Кроха-Матеха кличку имеет. Крепко, видать, он влип – вот и сдал в числе прочих весьма необычного и солидного заказчика одного. Слыхали о нем наверняка, господин ротмистр: редактор московской газеты «Русское слово», господин Влас Михайлович Дорошевич.
– Вот это да! Всероссийский обличитель пороков, цвет отечественных фельетонистов – и на таком деле попался! И что же он заказал Крохе твоему?
– Принес он ему в работу английский паспорт. Самый что ни есть настоящий, как Кроха утверждает, – а ему в этом смысле доверять можно! И попросил кое-что в разделе «Описание владельца» исправить[19].
– Так-так-та-ак… На Остров Сахалин сей пронырливый литератор уже пробирался. Куда ж еще он собрался с британским паспортом?
– В том-то и дело, Владимир Николаевич, что не для себя ему паспорт потребовался! Московские сыщики Кроху долго пытали и выяснили, что под описание владельца в «исправленном» варианте Дорошевич никак не подходит! Не для себя он, короче, паспорт заказывал!