Толик ещё больше выпучил глаза и чуть не уронил портфель своего начальника, но Ксюша почти не обратила на это внимания.
– Вы, Евгений Васильевич, вы и ваше большое начальство, решили, что я тут же, с лёгкостью побегу к вам за большими деньгами, особенно если начну понимать, что от моего издателя, по совместительству моего мужа, мне больше ничего не светит. Но, Евгений Васильевич, вы ошиблись. Вы все. Я никогда бы не ушла от него! Даже если бы всё надуманное вами являлось правдой.
Ксюша встала со стула и теперь глядела на него сверху вниз.
– И ещё есть маленькое, но важное замечание: до того, как мы перешли с ним с рабочих отношений на более близкие, он никогда не позволял по отношению ко мне никаких фамильярностей. А вы даже не могли определиться, как меня называть! – с запалом и нажимом на каждое слово в последнем предложении произнесла Ксюша.
Она схватила свою куртку и надела сумку на плечо.
– Надеюсь, мы всё выяснили. Мне уже давно пора. Всего вам наилучшего, – бросила она. Гребнёв продолжал сидеть, растерянно глядя на неё с полуоткрытым ртом, и не замечая, как попал локтем в тарелку секретаря.
Ксения уже двинулась в сторону выхода, но всё же не удержалась, и, обернувшись, сказала:
– Анатолий, у вас соус остался над верхней губой, – она показала ему на себе. – Вытрите, пожалуйста… а то вам так совсем не идёт, – кивнула Ксюша в знак подтверждения своих слов, и, заметив, что паренёк, приняв ещё более ошарашенный вид и выпятив вперёд губы (и наконец-то принявший комичный вид Сида!), потянулся за салфеткой, повернулась и пошла к двери.
Уже попрощавшись с метрдотелем, выйдя и прошагав один лестничный пролёт, она вспомнила, что всё ещё сжимает телефон с включённой на нем записью голоса. Испытывая злорадное удовлетворение, Ксюша выключила его. Теперь, если что, им нечего будет против неё предъявить.
Всё ещё испытывая негодование, Ксения вышла из стеклянных дверей здания. На улице уже стемнело. Она подняла голову вверх – небо, простилающееся над её головой, напоминало тёмно-синий бархат с причудливыми складками. Однотонный, без лишний деталей вроде звёзд и луны. Тучи и полное отсутствие ветра.
Как тихо вокруг.
Ксюша огляделась – в этом пустынном дворе она сейчас была одна. Лишь одинокие тени припаркованных автомобилей виднелись у дальнего конца ограды – в этот вечер посетителей много не наблюдалось.
Вдаль со двора уходила дорожка круглых жёлтых фонарей. Их свет, мягкий и ненавязчивый, словно хотел соответствовать пастельности этого синего неба и густой бархатной темноте с чернильными разводами веток деревьев, что выглядывали из-за железных штыков.