Он едва слышно вздохнул, отпустил мою руку, шагнул назад.
«Винсент! – вопила моя любовь. – Не уходи!»
Но… Он в самом деле должен принять решение. Пока решение не принято, я ровным счетом ничего не смогу изменить для нас. В конце концов, я не вправе решать, что ему делать с тем, что осталось от любимой и преданной им сестры. Поэтому я сказала:
– Я все равно буду тебя ждать. Даже когда состарюсь.
И выскользнула в образовавшуюся щель, пытаясь унять колотящееся сердце. Темная спальня плыла перед глазами, еще немного, и я разрыдаюсь. Под ребрами невыносимо жгло. Словно туда набросали углей. Так что, выходит, любовь – она именно такая? Через боль и на разрыв?
Стискивая челюсти, чтобы не разреветься вслух и не разбудить Габриэль, я на цыпочках побежала к своей кровати, но, когда проходила мимо спящей подруги, приостановилась. Что-то было не так.
Я прикусила костяшки пальцев, чтобы не взвизгнуть от неожиданности: Габриэль спала, но не одна. Ее голова, рассыпавшиеся волосы покоились на обнаженной груди Альберта, который, к слову, и не думал спать, а внимательно смотрел на меня.
Потом криво усмехнулся, поднес палец к губам и указал на Габриэль. Мол, не нужно ее будить.
Я так и порскнула к себе в постель. Духи! Что я ему скажу утром? А если начнет расспрашивать о потайных ходах? Ну надо же было так влипнуть!
…Но наутро Альберт ушел до того, как я проснулась. А потом, очень рано, явился мастер Брист и сказал, что этой ночью был убит Кодеус Клайс, глава Бреннена.
Глава 10
Убийства замка Бреннен
Из сна меня выбросило резко, почти болезненно, и несколько мгновений я лежала, хватая ртом воздух, приходя в себя и пытаясь сообразить, что же случилось.
Повторился стук в дверь, резко, отрывисто. Я покосилась на кровать Габриэль, ожидая увидеть там голого Альберта, но подруга спала одна. С моей кровати была видна и входная дверь: щеколда не задвинута. Следовательно, Альберт ушел утром через дверь, как и полагается всем нормальным людям.
Я вскочила, быстро набросила пеньюар и уже на ходу крикнула:
– Да! Входите!
На пороге стоял мастер Брист, и мне очень не понравилось его лицо: бледное, напряженно застывшее.
– Почему на ночь не заперлись? – бросил он, сверля меня тяжелым взглядом.
Я остановилась посреди комнаты.
– Мы… запирались. Просто утром уже выходила… Я выходила, наставник.
Не говорить же ему, что от Габриэль утром уходил любовник?
Брист еще раз окинул меня хмурым взглядом.
– Одевайтесь, Ильсара. И соседку будите. Через полчаса общее собрание в трапезной.
И то, каким тоном это было сказано, заставило меня инстинктивно сжаться в комок.