Глава 11
Время сказать «прощай»
Блестящее острие качнулось в неверном свете.
– Нет, – пробормотала Фелиция, – сейчас не время. Не все так просто, куколка.
Резкий взмах ножом, и я, словно сквозь толстый слой войлока, услышала треск раздираемой одежды. Груди и живота коснулся прохладный воздух. В ушах грохотал пульс, и в те короткие мгновения все, что я слышала, – это стук собственного сердца и тяжелое, словно через силу, сопение Фелиции. Под грудью кольнуло, я дернулась и замычала. Даже язык не ворочался. Сознание билось в агонии, попав в западню собственного тела.
– Тише-тише, – забормотала лекарша, – важен ритуал.
У меня в ушах отозвалось тошнотворным эхом: «Ритуал-туал-туа-а-а-а-ал…»
Она что-то выводила там, у меня на животе. Ножом вырезала. Едкая боль вгрызлась в тело, а я по-прежнему не могла пошевелиться.
– Хорошо, что стража спит, – тем временем поясняла Фелиция, – поэтому сегодня я все сделаю правильно, с хорошей отдачей. Урм-аш будет доволен и подарит мне еще несколько лет жизни. Ты ведь понимаешь, что обидно умирать от болезни, которая медленно пожирает твое тело? Очень обидно… когда остальные живут, а тебе – пустота, ничто. Мы привыкли называть это покоем, но сомнительный покой, когда исчезает время. Покой – это когда отдыхаешь в кресле на веранде, а вокруг – осень. Или весна. Да что угодно. Я пыталась лечиться, но не помогло. И только Урм-аш предложил мне сделку, выгодную сделку… Он любит пожирать сноходцев, и чем одареннее жертва, тем ему больше нравится.
Перед глазами плыло – и от слез, и от боли. А челюсти сомкнуты, и все, что получается, – жалко мычать. Я чувствовала, как по бокам вниз стекают горячие капли. Фелиция вырезала какие-то знаки у меня на коже. Ритуал, как она и сказала, чтобы все правильно.
– Ну вот и готово, – прошептала женщина.
Потом она наклонилась ко мне и поцеловала в лоб. Дыхание у нее было… прогорклым, словно вся Фелиция уже давно испортилась внутри, а снаружи лишь оболочка, которая умеет ходить, двигать руками-ногами и приносить жертвы.
Она подняла нож. Меня затягивало в барабанный ритм собственного сердца, и сверкающая точка над моим лицом – это все, что осталось от целого мира.
«Как жаль…» – пронеслась последняя мысль.
Я не сразу поняла, что с грохотом ударилась железная дверь о стену. Фелицию вдруг смяло и швырнуло куда-то вбок. А я… слепо глядя в потолок, все еще качающийся волнами, будто неживая, плаваю в вязком меду. Какой-то шум, ругань, звуки борьбы. Потом все стихло.