И вздрогнула от неожиданности, когда на плечи легли теплые ладони.
Теперь… мы с Винсентом остались совершенно одни в замке Бреннен, не считая кухарки, двух горничных и конюха.
Я закрыла глаза, чувствуя горячее дыхание на шее, как раз под ухом. Потом он меня поцеловал, прихватывая кожу зубами, отчего по коже побежали мурашки.
– Ты не захотела с ним повидаться, – произнес Винсент, в то время как его ладони опустились на талию. – Почему?
Я вздохнула. В эти минуты… Не о том хотелось поговорить.
– Вряд ли он изменил свое отношение ко мне. Такие, как Тибриус, не меняются.
– Так и есть, – прошептал Винсент, осторожно прихватывая губами мочку уха, – не меняются. Как хорошо, что ты это понимаешь.
Снова молчание. И вкрадчивые, осторожные поцелуи, растравляющие под кожей огонь.
– Винс, – прошептала я, – скажи, ты… ты ведь не винишь себя в том, что умерла Флавия?
И это снова было не то, о чем хотелось говорить. Но говорить об этом было нужно.
– Виню, – спокойно ответил он. – Но, во‑первых, я уже ничего не могу изменить, а во‑вторых, иногда нам всем приходится делать выбор. Я его сделал, и ты это знаешь.
– Винс, а что… что теперь будет со мной? С нами?
Я не хотела оборачиваться, почему-то было страшно – а вдруг я увижу на его лице то отстраненное равнодушие, как тогда, когда он шел к нам вместе с Флавией?
– Замок Бреннен принадлежит мне, – услышала я, – а ты…
Он медленно повернул меня к себе лицом, а потом опустился на одно колено. Нырнул рукой в карман и достал оттуда плоскую деревянную коробочку, покрытую сложной резьбой.
– Ильсара, выйдешь ли ты за меня замуж?
Внутри, на подушке из алого бархата, лежал перстень, простой, гладкий, с единственным камешком, прозрачным, как слеза.
– Винс… – Я, казалось, лишилась способности дышать.
– Не уходи от ответа, Ильса. – Он усмехнулся. – Возможно, в твоих глазах я не слишком надежный кандидат в мужья, но ты все-таки подумай.
А потом, не дожидаясь, сам взял кольцо и надел мне его на безымянный палец. И поцеловал тыльную сторону ладони.
– Вот и все, моя красавица. Сопротивляться надо было раньше.
– Да, – выдохнула я. – Все равно я бы ответила – да.
* * *
Наверное, это была самая тихая свадьба из всех, что знал Филтон. Только я, Винсент и жрец Всех. И, верно, самая необычная свадьба, поскольку все делалось не так, как надо. Говорят, жених не должен видеть невесту в свадебном платье – но мы выбирали его вместе, поскольку, кроме Винса, рядом не оказалось ни одного человека, с кем бы мне хотелось это делать. Говорят, положено приглашать друзей и родственников, но у Винса их не осталось по понятным причинам, а люди, которых мне бы хотелось повидать, уехали. А еще вроде как неприлично проводить ночи перед свадьбой с женихом – мы же спали в одной кровати, в комнате на вершине самой высокой башни Бреннена, окна которой выходили на море.