Я же впервые задалась вопросом, сколько же пролежала без сознания. Впрочем, это состояние больше походило на полусон — может быть, я задремала в палате или просто не помнила, как приходила в себя.
Но сейчас важнее всего было заключение врача. Анатолий Игоревич же внимательно смотрел на результаты анализов, по выражению его лица нельзя было понять, что там, что — то очень ужасное или, напротив, ничего страшного.
Анатолий Игоревич взглянул на меня с подозрением, потом посмотрел на маму, как будто собирался спросить её о чем-то, но вовремя остановил себя, поняв, что она в последние недели уж точно не следила за моим состоянием здоровья.
— Что там? — требовательно спросила я.
— Общий анализ крови в норме, — ответил врач, не делая театральных пауз — должно быть, понимал, что лишнее волнение нам уж точно ни к чему. — Хотя я могу отметить небольшой упадок сил…
— Я же говорила!
— Но, — он серьезно взглянул на меня, — я отдал кровь на некоторые дополнительные анализы, простейший набор.
Я помрачнела. Хоть и понимала умом, что за три-четыре часа невозможно сделать ничего гораздо более страшного, чем общий анализ крови, всё равно взглянула на Анатолия Игоревича с опаской, дожидаясь вердикта.
— И чтобы их корректно интерпретировать, я должен понимать вероятность…
— Вероятность чего?
Мужчина взглянул на мою маму, но, осознав, что мне от неё скрывать нечего, твердо произнес:
— Беременности.
— Что? — выпала в осадок я.
— У вас повышенный уровень ХГЧ в крови, Станислава, — Анатолий Игоревич выглядел максимально серьезно. — По примерным оценкам, я бы давал шестую-седьмую неделю беременности. Но если это не она, то вам надо срочно ложиться на дообследование и.
Я остановила его быстрым движением руки, заметив, как стремительно мрачнеет мама.
Хотелось закричать, что это какая-то ошибка. Медсестра ошиблась на нолик. Или на несколько ноликов. Но.
Шестая-седьмая неделя. Полтора месяца назад у меня была моя первая — и единственная, — связь с мужчиной. Я даже думать об этом забыла; старательно убеждала себя, что никакого Олега в моей жизни никогда и не было. Вот только, кажется, наша связь оставила куда более серьезный след.
У меня была задержка, но я разве имела время обратить на это внимание? Задержка, ну и что, подумать только, ерунда какая! Моей целью было спасти маму, а не узнать, не забеременела ли я часом от мужчины, с которым у меня было-то всего один раз.
Я помнила, что контрацептивы могут быть ненадежными. Осознавала, что я, неопытная дурочка, в какой-то момент могла просто забыться в порыве страсти, и что у меня нет никаких гарантий. Но новость о беременности ударила, словно обухом по голове, и я чувствовала, как отчаянно колотилось в груди сердце, желая выскочить на свободу.