– Когда возвращусь счастливо, где же искать мне тебя в мирное время?
– Там, в той хатке, возле матери, выше по речке.
– А как буду убит, что так легко, и поцелуй твой пропадет?
– Верная тебе, на твоей могиле, поцелую крест!»[163]
Самая строгая цензура не могла бы привязаться тут ни к одному слову, ни к одной фразе. Но какой-то француз сказал же, что в необыкновенных и загадочных вопросах надобно cherchez la femme[164], и был вполне прав.
Femme эта была Лебедевская, дочь того пьяницы мещанина, который потом кувыркался у протоирея Ремезова, девка рослая, атлетического сложения, о которой отец хвастливо отзывался, что она любому мужику в объятиях может все кости переломать. Это была нахальная распутница, не пропускавшая встретившегося с нею молодого мужчину без обращения к нему с каким-ни-будь пошлым предложением пройтись с нею по городу домой, попотчевать ее конфектами, провожать ее на прогулку за город, домой или в баню и тому подобное. Черты лица ее были грубы, и в целой ей ничего не было грациозного. Но были же люди, которые восхищались ею, быть может, ломка костей нравилась им. Кто знает? Какой-то классик сказал же: «[5 слов нрзб.] sapientis de gustibus non disputantur»[165].
Но у женщины, даже глубоко павшей, всегда пробивается потребность безинтересной нравственной любви, и всегда у нее есть какой-нибудь избранник, хотя на время, пока его не подменит другой. И Лебедевская тоже влюблялась, тоже имела своих избранников.
У живописца Лохова, человека очень ограниченных средств жизни репетитором уроков с его детьми был за квартиру и стол гимназист 5-го класса, сын какого-то вольноотпущенного, некто Федор Грибачев, мальчик довольно смазливый, при бойких способностях и во всех отношениях прекрасного поведения; он отличался особенною мягкостью характера, чистосердечием, усидчивостью и прилежанием. Нельзя было не полюбить его за все эти качества, и знающие его всегда отзывались о нем с похвалами. Когда попечителю Карташевскому[166] понадобился репетитор для его детей и племянников Воейковых, которых он привез с собою в Витебск, общий голос рекомендовал ему Грибачева, который более года оправдывал хорошее о нем мнение. Карташевский был им очень доволен и сам же назначил сверх квартиры, стола и платья еще несколько рублей в месяц на мелочные расходы.
Где-то во время прогулки Лебедевская увидела его и чутьем опытной ищейки нашла, что это, как говорится, непочатое блюдо, взялась ревностно следить за ним, ловить его, завлекать и – соблазнила невинного и неопытного юношу. Он влюбился в нее любовью чистого и непорочного сердца.