Судьба гнилушницы — очень грустная судьба. Впереди для неё — болезнь и похороны в общей яме от полиции, в настоящем — еле хватает на хлеб насущный, а в прошедшем…
В прошедшем гнилушница обыкновенно была одним из двух: либо она обреталась в звании солдатки, жила с мужем в казармах за отдельными ширмами, имела когда-то чепец с розовыми лентами и пила кофе, а соседки с почтением именовали её Ниловной или Прокофьевной. Но умер муж, ресурсов никаких не осталось, подошла старость, немочь, болезнь; в богадельню попасть не всегда удается, и вот, чтобы не ходить с сумою по миру, Ниловна избрала себе Чернышев мост, завела на нём коммерцию и стала гнилушницей. Это одно, чем она могла жить до настоящего поприща.
А бывает и так, что лет тридцать-сорок тому назад эта самая торговка блистала красотой и нарядами, каталась в экипажах, потом спускалась все ниже и ниже, с Морской улицы переезжала к мадам на Мещанскую, меняла очень много квартир и все-то ниже и хуже, пока, наконец, за наступившей старостью держать больше нигде не стали, а тут подступила болезнь да больница. И затем, малу по малу, дошла до Чернышева моста.
Сидит себе тут такая гнилушница, понуря свою дряхлую удрученную нуждой да беспомощностью голову, сидит и в зной, и в стужу, и на безжизненном лице её ничего не выражается, кроме животного физического ощущения холода или ощущения солнечных лучей. А, может, только от старости это лицо заскорузло и потеряло способность отражать нравственные впечатления дум и воспоминаний, тогда, как и эти думы, и эти воспоминания копошатся в мозгу старухи; проходит перед ней: то позор с нищетой, то позор с блеском её прежних лет и невольно предстает действительность настоящего. И каким бы хохотом ответила она в те далекие времена тому, кто решился бы предсказать ей её же собственную старость на Чернышевом мосту с гнилыми апельсинами.
Кухарка с Гильдейского двора
Отправьтесь летом в шесть утра (а зимой в начале восьмого) по набережной Фонтанки от Чернышева к Семеновскому мосту, и у ворот Мещанской гильдии[224] вы непременно увидите значительную толпу серого народа, расположившегося кучками вдоль каменной ограды гильдейского дома. Загляните в ворота и там во дворе вам представится другая разнокалиберно-пёстрая толпа женщин. Толпа серая состоит из всевозможных подёнщиков: тут и пильщики с землекопами, и плотники с каменщиками, и носильщики, и прочий работяще-кочевой люд. В толпе разнокалиберно-пёстрой и необыкновенно тараторлевой — всякого рода женская прислуга низшего, дешёвого разбора, стоящая тут в чаянии места. Есть и горничные, и няньки с мамками, но большинство составляет класс кухарок.