Вот тут-то я глаза и открыла.
Смотрю — а надо мной полог натянут тканевый, светлый такой, да со знаком маговским. Голову приподняла, гляжу — маги лагерь прямо под лесом разбили, ходят по-деловому, столбы какие-то заклинают. На лес свой поглядела — там, слава силам небесным, Лешинька мой стоит. Злой аки дьявол какой, которого посреди сна разбудили, да к работе приспособили. В руках клюка яра Гиблого, с правой стороны от него Ярина стоит, нервная, слева Леся, вот она счастливая, делает предположения по поводу того, что мы тут скрытые ото всех делаем, и предположения те — одно другого пошлее.
«Лешинька, очнулась я» — сообщила другу сердешному.
Тот облегчённо выдохнул, глаза прикрыл, и поняла я — сам едва держится.
«Что случилось-то?» — вопросил он.
«А мне бы и самой понять, — призналась ему. — Догадки смутные есть, но обмозговать то надо, обдумать крепко».
«Пока что так вижу, — ответил Лешинька. — Водяной да болотники Гиблый яр серебряной водой наполнять начали. От воды той только нежити только и вред же, но от чего-то по нам удар пришёлся. От чего так?»
«Не знаю, — призналась я».
«Архимаг с тобой?» — зло спросил леший.
«Он».
«А аспида не видать, к слову».
«Да и не велика потеря», — ответила я. И тут же спросила: — «А он в порядке?».
И глухое рычание из самого леса мне послышалось.
«Был, меня поднял, да и исчез в портале алхимическом.»
«Значит в порядке», — успокоилась я.
«В лес вернись!», — потребовал леший.
А я глаза открыла.
И утонула. Или взлетела. Или ещё что-то, но я или парю, или плыву, или лечу — хорошо так. Охранябушка мой, без глаз подведённых, в рубашке белой шёлковой, чёрные волосы чуть растрепались, а взгляд добрый такой, и улыбка тёплая. Не удержалась я, руку протянула, к улыбке прикоснулась, и на улыбку его, своей улыбкой ответила.
— Хорошо с тобой, — прошептала тихо.
— Вот и мне с тобой, — сказал он в ответ.
Я руку уронила обессиленно, да теперь груди его касалась, а там под пальцами биение сердца ощущалось, да я и ладонь прижала чуть крепче. А он своей накрыл, и с силой прижал, и спросил вдруг:
— Чувствуешь, как бьётся твоя собственность?
— Почему это моя? — возмутилась я сразу.
Потому как если собственность, это же мне ответственность нужно нести же.
— Потому что это сердце — твоё, — спокойно сказал Агнехран. — Для тебя бьётся, и всегда для тебя биться будет.
Я руку быстренько-то и убрала.
Маг настаивать не стал, и продолжать тоже, лишь сел удобнее, спиной о столб полог удерживающий опираясь, подушку на которой я лежала поудобнее перехватил, да и спросил о делах:
— Что произошло?