— Не слишком надёжно, но ладно… А простые жители? — уточнил я.
— Всем наплевать! — Араэле пожала плечами. — Сейчас почти нет невест, которые были бы девственницами к моменту свадьбы. Да и дома всё чаще не обращают внимания на старые обычаи… Мол, чистота крови — глупости это всё…
— И что, нет лекарей, которые бы додумались клиенткам девственность восстанавливать? — удивился я, вспомнив про подобные хирургические операции на Земле.
— А так можно? — удивилась Араэле.
— Ну вроде бы да… — я неопределённо пожал плечами. — Ладно, ты мне лучше объясни вот что: неужели у вас попытка изнасилования — это не слишком серьёзный проступок?
— Серьёзный… Несерьёзный… — девушка покачала головой. — Неприятный, конечно… Но если за девушкой стоит какое-нибудь большое семейство — тогда серьёзный. А если нет — то не очень.
Я снова погрузился в размышления и замолчал. И только рука, лежащая на столе, то разжималась, то сжималась в кулак.
Лицемерие! Опять оно! Оно пронзает всё общество Терры сверху донизу… Оно сквозит из каждой щели, из каждого поступка… Все жители здешних скал обычно изображают из себя порядочных и законопослушных граждан. Но стоит лишь поводку ослабнуть, как обнажается истинная, звериная сущность. Вот только, в отличие от Земли, здесь поводок ослабевает слишком часто. И тогда ты смотришь прямо в звериный оскал местного общества…
Но всегда стоит вопрос о том, с какой позиции ты в него смотришь. Если ты жертва, которую начинают подминать — остаётся либо смириться, либо бежать. И я делал это — бежал, стараясь спасти свою жизнь. Я привыкал к местным обычаям, приживался в обществе, но лицемерия вокруг меньше не становилось. Вот, предположим, заработал я три сотни миллионов единиц пневмы, выкупил концессию на пару скал, флот свой сделал — военный и торговый. И что? Стану я домом?
Нет, потому что нужно кое-что ещё… Тот самый накопитель в подпространственном кармане. И плевать всем, что без него я богаче и влиятельнее многих мелких домов. И любой урод из членов дома безнаказанно пнёт тебя, а потом будет прикрываться своим высоким положением: мол, за мной дом — а это другое. «Это другое» — вот что никак не давало мне покоя…
Закон един для всех. Пусть на Земле, где этот принцип изобрели, он и не работал на полную катушку, но каждый поступок считался либо законным, либо незаконным. И вертеть законами, конечно, можно было: недаром же говорили, что закон, что дышло, куда повернёшь — туда и вышло. Однако закон, как минимум, был тем самым мерилом, от которого отталкивались. Да, ещё была мораль и справедливость, но с ними всё всегда и везде было сложно, куда ни глянь…