Тем не менее госпожа Тор упрямо продолжает копаться в его душе, погружаясь все глубже и глубже:
– Ваша мать умерла, когда вам было восемь лет.
Николас несколько раз моргает, понимая, что она сменила тему.
– Расскажите мне что-нибудь о ней, что вы помните, первое, что придет в голову.
Николас открывает рот, смотрит на доктора, и в это время шум постепенно стихает.
– Она часто пекла мне блины после школы и всегда была в хорошем настроении. Мы любили играть в «Монополию» часами напролет, Ясмина тоже.
– О чем вы думали, когда ваш отец женился во второй раз и у вас появилась мачеха?
– Это было нормально. Папа снова был счастлив.
– Но что подумали вы?
– Что все идет своим чередом.
– Что Вера стала значить для вас? Я имею в виду, когда в семье появляется новый человек, это всегда приносит с собой определенные изменения.
– Конечно, но меня их отношения мало интересовали.
Николас снова останавливает взгляд на губах психиатра, наблюдая за тонкими морщинками, появляющимися в уголках рта всякий раз, когда госпожа Тор начинает говорить.
– Как это?
– Я занимался своими делами, друзьями, футболом…
– Понимаю. У вас с мачехой были хорошие отношения?
Он снова неопределенно пожимает плечами:
– Хорошие.
– Что вы подумали, когда у вас родился брат? У вас большая разница в возрасте с Дугласом.
Николасу интересно, чего она ожидает услышать. Сможет ли кто-нибудь признать, что ненавидит собственных брата или сестру? Потому что именно это чувствовал Николас вначале – чистую, незамутненную ненависть. Он не хотел видеть Дугласа, держать его на руках, находиться рядом, когда Вера и отец нянчились с ним. Но время шло, и Дуглас приобрел для него огромное значение.
– Вера моложе отца, поэтому для них было совершенно нормально завести общих детей, – говорит он и надеется, что психиатр больше не будет копаться в его чувствах к младшему брату.
– Вы были счастливы?
Вздох:
– Это да.
– Вы часто встречаетесь с братом?
– Иногда.
– Что вы делаете?
– Ходим куда-нибудь перекусить в центре города.
– Он играет в футбол, как и вы. Вы часто ходите на его матчи?
Николасу кажется, что в его животе копается огромная рука, хватает его за кишки и выворачивает их наружу. Чертова ведьма! Она же знает, что Николас никогда не ходит на матчи брата, наверняка читала об этом в какой-нибудь газете. И эта дрянь совершенно точно догадывается почему.
– Нет, не хожу, – говорит он как можно спокойнее.
– Почему?
Николас сжимает губы, кусает их.
– Я заметила, что вам трудно говорить о брате. Что-нибудь случилось между вами и Дугласом, что испортило ваши отношения?