Велев со всем тщанием записывать со слов блаженного, сам настоятель немедленно отправил письмо в московскую епархию святейшему.
Ответ пришел быстро. Митрополит московский настоятельно просил доставить странного человека в столицу, присовокупив все имеемые записи. А еще было велено сохранять полную и совершеннейшую тайну.
Не доглядели святые отцы да иноки, сопровождавшие «живую посылку» – сбег! Как загадкой появился, так загадкой и пропал, близ Тихвина на перегоне между Вологдой и городом Петра.
* * *
Читая, вчитываясь, осмысливая изложенное в полученных записях, митрополит Антоний архиерей Санкт-Петербургской епархии, испытывал полнейшее нервное неверие.
И не поверил бы, и не стал бы «бить тревогу», если бы не ряд многозначащих, подтвердившихся фактов.
И от того – недоумение и ужас! Так как выходило (из всего зачитанного со слов неизвестного), что порушатся устои самодержавия и церкви!
Царь-самодержец, его семья, тысячи святых отцов подвергнутся гонениям и мучительной смерти.
Опустеют в сей юдоли, пойдут на слом храмы и церкви. Вера будет подменена иной безбожной догмой.
История церкви знает немало пророков, прорицателей, блаженных, предсказывающих будущее.
Ознакомившись с записями, митрополит пришел к тому же выводу, что и ранее Туруханский игумен – это не просто пророчества!
Сие свершившееся грядущее!
А вещавший человек сам оттуда, из будущих лихолетий, каким-то неведомым образом оказавшийся в нынешнем настоящем. Найденный на далеком берегу ледяных морей. Морей, с которыми в последнее время было много шумихи. Ажиотажа, связанного с проходом эскадры адмирала Рожественского, с появлением загадочного судна.
Рисунки этого судна случайно ли, не случайно оказались и у первейшего духовного лица Святейшего Синода.
«Красное, черное, злобный оскал. Что-то в этом есть бесовское, – подумалось еще тогда митрополиту, – суть омерзительные происки Диавола? Есть ли между всем этим связь – между найденышем и “красным судном?” Очевидно, есть!»
А еще была поездка императора на Север, о цели которой – как и где она проходила, доподлинно не известно.
А еще были слухи, намеки и просто досужие разговоры, проистекавшие из самого двора, из окружения самодержца.
И сам император Российский, окруживший себя тайным сговором приближенных лиц.
Что даже духовник царя протоиерей Иоанн Янышев, исповедью и просто попыткой душевного разговора ничего выведать не смог.
Лишь когда раб божий Николай Александрович Романов, изнываемый под грузом свалившихся на него тягостных знаний, сам созрел, обратившись к митрополиту за советом, все (все ли?) рассказав… Поведанное государем только усилило сомнения и тревогу… и это мягко сказано. Шок! Одно невероятное наложилось на другое – кому вера, кому подозрение?