– Орудия на оконечностях в башнях! Девять дюймов, – быстро заговорил каперанг, найдя себе место перед экраном, – сильный противник.
– А ведь и ему досталось, – медленно вывел Алексеев, – носовое орудие молчит, бойный борт изъеден не меньше, чем у «Рюрика». Труба сбита, остальные посечены. Наддал Трусов «владычице морей».
– Только тонет.
Корма крейсера ушла в воду по самую палубу, океан заливал пожары на юте, исходя белым паром. Продолжали вспухать вспышки попаданий. Совсем близкие всплески.
– Что же он творит! Понятно же – не жилец «Рюрик!» Зачем же долбит и дальше. Что делает, ирод!
Несчастный крейсер помимо полного оседания на корму стал заваливаться на бок.
Смотреть на погибающий русский корабль было больно. Нос задирался выше, показался изгиб таранного форштевня, и, видимо, добившись своего, «британец» наконец задробил стрельбу.
Вокруг уже кишело мелкими предметами, очевидно экипаж спасался по возможности, судя по всему, на избитом корабле не осталось ни одной целой шлюпки.
Победитель все это время надменно возвышался мачтами неподалеку. Свои пожары на нем успели потушить, и даже небольшой дифферент на нос спрямили, гады.
«Рюрик» тонул еще минут двадцать, мучительно, под гробовое молчание наблюдающих. Последними скрылись кончики фока, в хорошо видимом сверху закрученном водовороте.
– Судьба ему, видать, – загадочно проговорил Шпаковский и тревожно взглянул на капитана. – Темнеет.
Чертов с пониманием кивнул и уже было обратился к Алексееву. Но тот вновь воскликнул:
– Что он делает?
Английский крейсер неторопливо двинул на норд-ост, покидая место гибели «Рюрика».
– Очевидно, то же, что и мы, – мрачно подтвердил Андрей Анатольевич, – а точней «не делает». Никого спасать не собирается. Не оставляет свидетелей. Ни одной шлюпки с «Рюрика» я не вижу. А при такой температуре воды – переохлаждение и…
– А ведь этого могло не быть. Англы, не увидев «Ямал», наверняка в драку бы не полезли. А? – Само вышло из Шпаковского… не остановить. Понятно, в чей адрес.
Алексеев стоял прямо. Слишком прямо. В этой его прямоте была вина… сквозило виной. Молчаливое гордое самобичевание:
– Четырнадцать миль. «Лене» при всех обещанных час ходу. Сколько они продержатся в такой воде? Час продержатся?
– Скоро совсем стемнеет. Мы на «Ямале» на полном ходу добежим быстрее, – предложил капитан.
– И «вертушкой» можно по-быстрому перекинуть надувных плотиков. Сколько можно.
* * *
Специфика ледокола определяет способность быстро раскручивать двигатели на полные обороты. И наверняка для тех, кто глядел с «Лены», многотонный гигант с красной надстройкой буквально сорвался с места.