— Иногда бывает и по-другому. Хотя горе ли это на самом деле? А может, это чувство вины?
— Мне не в чем винить себя. Дэр сыграл свою роль в битве при Ватерлоо и, подобно многим другим, погиб.
— Вот именно.
— Ради Бога, Рейс, скажи, к чему ты клонишь? Почему ты сыплешь соль на незажившую рану?
— Не знаю, — нахмурив брови, ответил Рейс. — Наверное, на меня так действует этот дом. Он вызывает у меня чувство тревоги.
— У меня, черт возьми, тоже. Именно поэтому я хочу поскорее выполнить свой долг, оставить дом в надежных руках и вернуться в здоровую атмосферу Суссекса. Могу ли я надеяться, что сумею убедить тебя заняться своей работой?
Рейс скорчил гримасу, но сразу же поднялся на ноги.
— Едва ли есть необходимость убеждать меня.
Подавив желание возразить Рейсу или схватить его за горло, Кон проводил его в кабинет, где хранилась большая часть документации, относящейся к управлению хозяйством поместья.
Чувство вины.
Дэр был его старым другом, одним из «Компании шалопаев» и сугубо гражданским человеком. Кон чувствовал, что должен был найти способ помешать Дэру записаться добровольцем в армию. А когда Дэр благодаря родственным связям с графом все-таки получил место курьера, Кону следовало уделить ему и его подготовке больше внимания. По крайней мере не спускать с него глаз, хотя одному дьяволу известно, каким образом это можно было бы осуществить, если Кон безвылазно находился в расположении полка, а Дэр мотался во всех возможных направлениях.
Однако он обязан был непременно исполнить последний долг перед другом — найти тело Дэра, чтобы достойно похоронить его.
Размышляя трезво, Кон понимал, что ему не в чем себя винить, но в том-то и дело, что за последнее время он разучился мыслить хладнокровно. Дэр стал для него как бы символом всех смертей и страданий, которые были связаны с Ватерлоо и до сих пор отбрасывали темную тень на все остальное.
Он распахнул дверь. Для Крэг-Уайверна кабинет был относительно нормальной комнатой с аккуратными полками и ящиками по стенам и массивным дубовым столом посередине. Резьба, украшавшая стол, не была рассчитана на пристальное изучение, хотя Рейс, разумеется, немедленно присел на корточки, чтобы разглядеть изображение, которое заставило его расхохотаться. Потолок в комнате был расписан изображениями преисподней и мучающихся грешников.
— Тот, кто заказывал отделку этой комнаты, — сказал Рейс, поглядывая на потолок, — явно не любил канцелярскую работу. Но это напомнило мне, что ты еще не показал мне камеру пыток.
— Пожалуй, я доставлю тебе это удовольствие в качестве вознаграждения за хорошо выполненную работу.