Глава VI
Вселенная и человек в видениях Хильдегарды
В рукописи, которая хранится в Лукке, в Государственной библиотеке (Biblioteca governativa), есть две очень интересные миниатюры на разворот страницы: они изображают человека, стоящего с раскинутыми в стороны руками на фоне круга, символически означающего мироздание. Этот образ стал широко известным и даже несколько банальным, во всяком случае, в более позднем варианте, вышедшем из-под пера Леонардо да Винчи.
Однако за три века до рождения Леонардо этот образ человека с раскинутыми руками на фоне земного шара появился в сочинении скромной монахини с побережья Рейна. В той же мере, в какой труды Леонардо исследовали, изучали, распространяли и в классическую эпоху, и в новое время, труды Хильдегарды и ее эпоха были преданы забвению. Тем не менее, этот образ человека, поставленного в центр вселенной, был известен с XII в. и стал как бы итогом данного Хильдегарде откровения об устройстве мироздания.
Вероятно, суть ее трудов, во всяком случае, самое поразительное в них — именно постижение мира через видения. Больше всего она говорит об этом в третьем сочинении, которое можно считать самым завершенным, самым полным и вместе с тем самым удивительным — в «Книге Божественных деяний». К счастью, сегодня эта книга нам доступна благодаря замечательной работе, проделанной Бернаром Горсиксом. Мы хотели бы напомнить лишь некоторые главные сюжеты этих космических видений, открывающих перед нами образ вселенной, вполне удовлетворительный даже с точки зрения современных открытий, особенно если вспомнить об идее замкнутой и ограниченной вселенной, которая восторжествовала после XVI в. и была в ходу еще и в XIX столетии. Впрочем, мы не пытаемся определить, какие научные выводы можно было бы сделать из этих видений. Видения относятся к совершенно иному регистру восприятия, далекому от чистой науки. Их своеобразие, их поэтическая сила делают их увлекательными сами по себе и способны пробудить наш интерес.
«Книга Божественных деяний» открывается величественным образом, который впоследствии много раз повторяется вновь: образом существа о трех головах и четырех крылах алого цвета. Образ этот сопровождается комментарием, который важно привести, чтобы ввести в это сочинение, то есть проникнуть в смысл всей совокупности видений, которые оно содержит. «И я увидела в сокровенном Божием, в сердце воздушных пространств Полудня чудесный образ. Он имел человеческий облик. Красота и свет лица его были таковы, что легче было бы смотреть на солнце, чем на него. Широкий золотой ореол окружал его голову. В том ореоле другой лик — лик старца — словно довлел над первым; подбородок и борода старца касались верха головы другого. С каждой стороны шеи первого образа отходило по крылу. Крылья были подняты и соединялись поверх золотого ореола. Внешняя сторона изгиба правого крыла представляла собой голову орла; в его огненных очах, словно в зеркале, светилось ангельское сияние. Такое же место левого крыла представляло собой голову человека, блиставшую подобно звездам. Оба лика обращены были к востоку. С каждого плеча существа спускалось крыло, достигавшее колен. Его покрывало одеяние, светившееся, как солнце. В руках оно держало агнца, сиявшего подобно светлейшему из дней. Ногой оно попирало ужасного вида чудище, ядовитое и черное, и змея. Змей сжимал челюстями правое ухо чудовища, а телом обвивался вокруг его головы, хвост же достигал его ног, слева от человекоподобного существа.