— Что противоречит государственным законам, — возразил Никита. — Алексей Изотович, не будем сейчас углубляться в опасные дебри. За предупреждение — огромная благодарность. Буду думать. Умных людей у меня хватает, постараюсь действовать быстро и жестко… Что-то еще? Не стоило человеку вашего статуса только из-за этого мчаться к обычному дворянину и пугать его нашествием Триады.
— Да, ты прав, — Балахнин задумался, протарабанил пальцами по столу. — Хочешь знать, кто твой отец?
Если князь думал застать таким вопросом врасплох молодого волхва, то был уязвлен бесстрастным выражением лица Назарова. У того ни единый мускул не дрогнул на лице, аурный контур ни разу не полыхнул алым или желтым протуберанцем эмоционального выплеска.
— Я знаю, — ответил Никита. — Давно уже знаю. Меня заинтересовало лишь одно: каким образом удалось из образцов моей крови выявить биологического отца? Во мне течет кровь трех родов, каждый из которых дал мне то, кем я являюсь. Немудрено ошибиться. Если вы считаете, что к моему рождению причастен кто-то из Ладыгиных — вы ошибаетесь.
Балахнин взял в руки чашку и отхлебнул из нее, тщательно скрывая растерянность. Удар пусть и не смертельный, но достаточно ощутимый.
— Нет, я знаю, что это не Ладыгин, — пришел в себя князь. — Но точно знаю, что Ладыгина Мария Егоровна, в замужестве Анциферова, является твоей бабкой, точнее — являлась. Она умерла десять лет назад. А ее сын и есть твой родной отец.
— Все правильно, — кивнул Никита. — Михаил Федорович Анциферов — мой биологический отец. У него возник роман с моей матерью, которому всячески противился прадед-Патриарх. Он не дал благословения по какой-то важной причине, и тогда мама, беременная мною, пошла в храм Перуна, чтобы найти поддержку там. Не знаю, почему родители разбежались, и куда исчез Анциферов. Говорят, сгинул где-то на Кавказе или даже в Аравии. Впрочем, мне это неинтересно. Верно?
— Да, уел ты меня, Никита Анатольевич, — Балахнин кисло улыбнулся. — Откуда такие сведения? Только не говори, что тебе удалось достать доклад Евгенической Комиссии о твоей родословной.
— Мой прадед никогда не говорил об отце, — ответил Никита. — Даже в моменты откровений, которых у нас хватало — ни разу. Понимаете, Алексей Изотович? Это был выбор Патриарха. Тема раз и навсегда оказалась под запретом, даже если он и знал отца. Тем не менее, его имя мне подсказали такие источники, которые ни за что не будут раскрыты.
Мог ли знать Балахнин о путешествии Никиты в параллельную Явь? Если Меньшиковы не допустили утечку информации, то светлейший до сих пор в неведении, где пропадал молодой волхв. И это хорошо. В противном случае давление на Назаровых только увеличится, и под ударом окажутся не только Никита с женами, но и дети.