Зрение почти пришло в норму, но Гримберт все равно вздрогнул, когда услышал голос, донесшийся до него из полумрака. Новый, из числа тех, что не участвовал в перебранке. И тогда сделалось очевидным, что людей в шатре больше, чем он представлял. Не только сопящий толстяк, сереброголосый «виконт», странная женщина, отменно разбирающаяся в публичных домах, и угрюмый тип по имени Бальдульф. Все это время с ними был кто-то еще. Кто-то, кто не вмешивался в разговор и все это время наблюдал за Гримбертом исподтишка. У Гримберта вдруг заныли оттаивающие жилы. Едва лишь этот человек заговорил, как все прочие голоса в шатре почтительно стихли.
— Не стоит волноваться за меня, ржавый дядюшка. Вольфрам Благочестивый, может, не так силен и хорош, как в молодости, но все еще способен постоять за свой кусок пирога. А теперь подведи ко мне нашего юного гостя.
* * *
Железный Паяц, скрежетнув челюстями, толкнул его в спину. Тычок был не очень сильным, но Гримберт едва не упал, до того онемели ноги.
— Прояви больше почтительности, дядюшка, — укоризненно попросил таинственный Вольфрам, — «Смиренным Гиенам» позволительно в бою забывать про вежливость, но я трижды ударю ножом в грудь того, кто скажет, будто мы забыли о гостеприимстве.
Железный Паяц клацнул зубами так, что жалобно звякнули разболтанные шарниры его челюсти, облеченные остатками сухой плоти.
— Гость? Гость?! Открой глаза, Вольфрам! Этот гость не далее как вчера со своим дружком исполосовали твоих людей, как палаческая плеть спину! Мой отряд потерял по меньшей мере дюжину, еще шестеро истекают кровью как герцогиня после брачной ночи!
— Моим вчера тоже крепко перепало, — поспешил вставить сопящий и булькающий Бражник, которого Гримберт уже научился узнавать по голосу, — Одну серпантину как корова языком слизала и еще две повреждены. Если бы не преподобный Каноник с его дьявольской Греттой, нам бы всем перепало на орехи…
— Тише, — Вольфрам поднял руку, и оба мгновенно умолкли, — Не станем портить доброе знакомство взаимными претензиями и упреками. Подойди ближе, дитя мое, не бойся. Эти люди могут выглядеть грубиянами, незнакомыми с хорошими манерами, но это простительно людям нашего ремесла. Они мои преданные офицеры и если тот сброд, которым мне приходится командовать, еще не приколотил Вольфрама Благочестивого к ближайшему дубу, то только лишь их стараниями.
Гримберт осторожно шагнул вперед. Он уже отчетливо видел Вольфрама и теперь удивлялся, как мог не заметить его сразу, в шатре тот занимал не так уж мало места, к тому же, располагался на почетном месте в самом его центре, на лежанке, устроенной из звериных шкур и пышных перин.