— Почему? — раздраженно осведомился Петров.
— Аккумулятор один, — пояснил Быков, стараясь сохранять доброжелательное спокойствие. — Лучше обеспечить заряд для фонарей. Мы пользуемся светом слишком нерасчетливо. А ведь нам предстоит обратный путь. И, возможно, раскопки.
— Ты предлагаешь идти в темноте? — испугалась Сабрина.
— Нет. Я предлагаю экономить заряды. Хорошо, что один фонарь работает от динамо. Но остальные нужно беречь.
Петров, обдумав сказанное, неохотно признал правоту Быкова. Попробовали идти при свете одного фонаря, но затея оказалась трудноосуществимой. Черные тени, колышущиеся на стенах и пляшущие под ногами, вызывали головокружение и заставляли сбавлять шаг. Но это были понятные, устранимые трудности. Однако происходило кое-что еще. Нечто такое, отчего эмоциональное состояние маленького отряда ухудшалось с каждым днем.
Вначале были сны. Все пятеро (хотя Петров избегал говорить об этом, ограничиваясь уклончивыми репликами) видели по ночам кошмары. Ночи, кстати, были весьма условны, поскольку темнота никуда не девалась и лишь неохотно отступала перед электрическим светом. Когда же заканчивался ужин и фонари выключались, мрак наваливался на людей.
Быкову доводилось читать воспоминания спелеологов, которые в один голос утверждали, что через некоторое время, проведенное в пещерах, у них начинались слуховые, а потом и зрительные галлюцинации. Однако никто из них не вспоминал сновидений, а может, Быкову просто не попадались мемуары такого рода. Оставалось только гадать, являются ли нормой ночные кошмары для людей, находящихся в недрах земли, или же подобному воздействию подвергается пятерка смельчаков, идущая по дну древнего канала, по которому некогда отправлялись в странствие души фараонов. Быков, несколько раз подолгу живший под землей, никаких особых снов не помнил. Зато он не забывал предостережений Сабрины. И тоннель казался ему наполненным той самой зловещей энергией, о которой она толковала.
Странностью сновидений было то, что у всех пятерых они были в чем-то схожи. Все видели во сне преследующего их ребенка, весьма уродливого, с непропорционально большой головой. Все просыпались оттого, что подвергались нападению этого уродца. И кошмары происходили именно здесь, в этом подземелье, а не где-нибудь еще. Детали и обстоятельства разнились, но проклятый головастик привиделся всем. Что это было? Массовым гипнозом? Общей галлюцинацией? Воздействием специфической атмосферы? Воздух, насыщенный ядовитым газом?
Или…
Никому не хотелось заглядывать за это «или».