. В 3-е делопроизводство поступали запросы о «политической и нравственной благонадежности» лиц, желавших поступить на государственную службу, издавать газеты, журналы, читать публичные лекции и пр.; здесь же велась переписка по политическим обзорам, поступавшим из ГЖУ; осуществлялся сбор негласных сведений о корреспонденциях в газетах и журналах, «останавливающих на себе внимание правительства» и др.
154 С выделением из 3-го делопроизводства в 1898 г. Особого отдела в самостоятельное подразделение эти функции перешли к нему, также Особый отдел заведовал внутренней и заграничной агентурой, вел «негласное наблюдение» за политическими настроениями учащейся молодежи и перепиской частных лиц (т.е. отвечал за перлюстрацию) и т.д.
155Кроме 3-го делопроизводства и Особого отдела, непосредственно к деятельности по «охране государственного порядка и общественного спокойствия» имели отношение 4-е (с 1902 г. – 7-е) и 5-е делопроизводства156: 4-е наблюдало за производством дознаний по государственным преступлениям (в литературе опять же это называется «политическими дознаниями»), 5-е отвечало за административную высылку и гласный надзор.
В течение длительного времени единственными местными отделениями политической полиции являлись ГЖУ. Их создание началось в 1867 г. после реформы Отдельного корпуса жандармов157. В строевом отношении чины ГЖУ подчинялись штабу Корпуса. Это означало, что присвоение жандармам офицерских званий, их продвижение по службе, перемещение по губерниям, размер жалованья, увольнения зависели от штаба Корпуса, а не от Департамента полиции158. Последний же определял круг деятельности офицеров ГЖУ. Двойная подчиненность ГЖУ провоцировала постоянные конфликты между Департаментом и Корпусом жандармов159. Последний начальник Московского охранного отделения полковник А.П. Мартынов в своих воспоминаниях писал о том, что руководители Корпуса не просто проводили независимую от Департамента кадровую политику, но часто действовали в пику его предложениям и просьбам160. Не спасало от раздоров подчинение Департамента и Корпуса одному лицу – товарищу министра, заведующему полицией161. Тем более что эта должность нередко оставалась вакантной162.
Коллизии, однако, не исчерпывались на уровне Департамента полиции и Корпуса жандармов. Правовое положение ГЖУ вносило ряд сложностей в их отношения с местной администрацией: губернатору, ответственному за безопасность и спокойствие в губернии, подчинялась вся местная полиция, за исключением ГЖУ163.
В 1880 г. общая численность ГЖУ составляла 328 офицеров и 2290 унтер-офицеров, незначительно увеличившись в последующие десятилетия