Губернатор опустил глаза на свои стиснутые руки.
— На ней было длинное шафрановое платье, голову окутывал тонкий шелковый платок. Я было заговорил, но она оборвала меня и попросила подняться с нею на пагоду. Мы молча взбирались по крутым ступенькам, все выше и выше, пока не оказались на узкой площадке верхнего яруса, девятого. Она встала у балюстрады. Лучи заходящего солнца расцвечивали раскинувшееся далеко под нами море крыш. Не глядя на меня, она проговорила чужим, безжизненным голосом, что родила от меня двух девочек-близнецов. Но поскольку я ее бросил, она их утопила. И пока я стоял там, словно окаменевший, она вдруг шагнула за балюстраду. Я… я…
Каждое слово стоило ему немалых усилий, но теперь он вовсе потерял самообладание и спрятал лицо в ладонях. До судьи Ди доносилось лишь невнятное бормотание:
— Небесами клянусь, я хотел, чтобы все было иначе! А она… Просто мы… мы были слишком молоды. Слишком молоды…
Судья ждал, когда губернатор овладеет собой. Он медленно поворачивал розу, глядя, как белые лепестки падают один за другим на блестящую черную столешницу. Когда губернатор наконец поднял голову, судья вернул цветок в вазу.
— Должно быть, она вас очень любила, иначе не была бы одержима столь убийственной страстью причинить вам боль. Вот почему она покончила с собой и солгала, будто убила двух ваших дочерей.
Видя, что губернатор готов вскочить с кресла, судья Ди предостерегающе поднял руку.
— Да, это была ложь. Она отдала близнецов знакомому китайцу. Когда же он разорился, другой китаец с примесью персидской крови, знавший ее мать, взял девочек к себе в дом и опекал их самым исправным образом. Мне сказали, что теперь это две очаровательные барышни.
— Где они?! Кто этот человек?! — вскричал губернатор.
— Его зовут Ни, мореход, которого я однажды упоминал в разговоре с вами. Человек он несколько своеобычный, погружен в тайные сущности мироздания, но, должен признать, благородства и верности долгу у него не отнимешь. Хотя ему сказали, будто вы бесчестно обманули юную персиянку, он предпочел хранить молчание, ибо решил, что никому не будет пользы в раздувании старого дела, и прежде всего двум девочкам. Вы можете как-нибудь заглянуть к нему, не обязательно называя свое имя. Капитан Ни вот-вот станет вашим зятем, если мои сведения верны. — Судья встал и, расправляя халат, добавил: — Я забуду обо всем, что вы мне здесь и сейчас поведали.
Когда губернатор, слишком растроганный, чтобы говорить, провожал его до дверей, судья Ди сказал:
— Прежде чем я заговорил о персиянке, вы дали мне понять, что обеспокоены своей репутацией в столице. Теперь могу вам сказать, что почитаю своим долгом уверить Большой совет в том, что обнаружил в вас превосходного правителя, отличающегося примерным усердием.