— С едой и питьем все было в порядке, ваша честь, но, признаться, этот Мансур мне не понравился. Он заносчив, как демон, и к нам был не слишком благосклонен. Когда пойло немного развязало ему язык, я по вашему приказу стал расспрашивать его о здешних арабах.
Цзяо Тай склонился над лежащей на столе картой и продолжил, водя по ней пальцем:
— Вот мечеть. Мансур и большинство прочих мусульман живут рядом с ней. Тут же и мой постоялый двор. Еще у них есть небольшая колония за северо-восточными воротами, рядом с гробницей одного из их святых. Мореходы, поджидающие муссонов, живут вот здесь, на постоялых дворах у реки.
Цзяо Тай вернулся на свое место, а судья с раздражением воскликнул:
— Все это мне не нравится! Как тут уследишь за всеми чужеземцами! Я поговорю об этом с губернатором. Этих арабов, персов и тому подобных необходимо согнать в один квартал, окруженный высокой стеной с одними-единственными воротами, запертыми от заката до рассвета. Затем следует назначить какого-нибудь араба старостой, чтобы отвечал перед нами за все там происходящее. Только так мы сможем держать их под контролем, а они — соблюдать свои дикарские обычаи, не оскорбляя чувств хозяев.
На противоположной стороне зала открылась дверь, и вошел Дао Гань. Когда он сел на второй стул напротив судьи, тот бросил взгляд на расстроенное лицо своего помощника и спросил:
— А где же слепая девица?
— Только Небесам известно, что здесь творится, ваша честь! — воскликнул Дао Гань, вытирая пот со лба. — Она исчезла! Вместе со всеми своими сверчками!
— Выпей чаю, Дао Гань, — спокойно предложил судья. — А потом расскажи мне все по порядку. Для начала — как ты с ней познакомился.
Дао Гань глотнул налитого Цзяо Таем чая.
— На пустынной улице я увидел двух негодяев, которые пытались ее обесчестить. Недалеко от рынка. Когда я вспугнул этих парней и понял, что она слепая, то проводил ее до дому. Она живет в убогом домишке на другой стороне рынка. У нее в комнате я выпил чашку чая, и она рассказала мне, как поймала Золотого Колокольчика. В этой комнате она живет одна. Когда я сейчас вернулся туда, то десятка или около того маленьких клеток со сверчками, прежде висевших на бамбуковом карнизе, там уже не было, как не было ни горшков с боевыми сверчками, ни чайной корзины. Я заглянул за ширму, разделяющую комнату, и увидел только голую скамью — ни матраса, ни подушки.
Он сделал еще глоток.
— Я расспросил рыночного торговца, живущего на том же этаже. Он пару раз встречал девушку на лестнице, но ни разу с ней даже не заговорил. Тогда я пошел на рынок, и тамошний смотритель показал мне списки торговцев. Несколько прилавков арендуют торговцы сверчками, но среди них нет никого по имени Ланьли. Правда, он мне сказал, что иногда на рынке разрешают ставить маленькие лотки даром, и потому я обратился к постоянному торговцу сверчками. Он сказал, что слышал о слепой девушке, но никогда ее не встречал. Вот и все!