— И здесь обдурили! — покачал головой Цзяо Тай. — Эта девка тебя провела, братец Дао!
— Чепуха! — взвился Дао Гань. — Нападение невозможно было разыграть специально для меня. Даже если кто-то шел за мной следом, он никак не мог знать, что я сверну именно в этот переулок. Я шел наугад. Мог свернуть куда угодно!
— Мне кажется, — сказал судья Ди, — на вас обратили внимание, когда ты провожал девушку до дому. Вдвоем вы были парочкой весьма заметной.
— Именно так, конечно! — воскликнул Дао Гань. — Пока мы беседовали, я слышал скрип ступеней! Кто-то мог подслушать наш разговор! И, узнав из него, где она поймала Золотого Колокольчика, они решили ее похитить.
— Если только она не скрылась по собственной воле, — возразил судья Ди. — Ибо я не верю ни единому слову в ее рассказе о том, как она добыла сверчка. Да, она подобрала сверчка, когда убивали цензора. С другой стороны, именно она привлекла наше внимание к храму, что как будто доказывает ее принадлежность к противникам убийц цензора, таким, как человек, задушивший злодея, уже готового прикончить и Цзяо Тая. Как бы то ни было, положение наше незавидное. Некие люди, кажется, точно знают все, что мы делаем, а мы понятия не имеем, кто они и что им нужно! — Сердито дернув себя за бороду, он продолжил уже поспокойнее: — Продажная девка, видевшая цензора в храме, сказала мне, что лодки танка причалены рядом с таможней, то есть недалеко от мусульманского квартала за воротами Куэйтэ. А посему нельзя исключить, что частые появления цензора в этих местах связаны не с арабами, а с чем-то творящимся в этих плавучих борделях. А кроме того, два мнимых стражника, доставивших тело цензора в храм, были китайцами. Все больше причин не сосредоточивать все внимание на одних арабах.
— Тем не менее, ваша честь, доктора Су прикончил именно арабский головорез, — заметил Цзяо Тай.
— Мне рассказали, что арабы — основные клиенты гулящих девок танка, — сказал судья, — следственно, злодея вполне могли нанять в борделе у танка. Я бы хотел побольше узнать об этом непонятном народе.
— Сегодня у Мансура танцевала арабка, в которой течет и кровь танка, — вскинулся Цзяо Тай. — Она живет на цветочных лодках. Я мог бы завтра к ней зайти и порасспросить о речном народе.
Судья окинул помощника понимающим взглядом.
— Так и поступи, — невозмутимо кивнул он. — Посещение этой плясуньи обещает больше, нежели разговор с мореходом, о котором ты докладывал прежде.
— Лучше бы мне и его повидать, ваша честь, если завтрашним утром у вас нет для меня другой работы. У меня сложилось впечатление, будто Мансур ненавидит капитана Ни. А посему не будет лишним послушать и то, что скажет Ни о Мансуре.