В начале февраля полиция констатировала оживление деятельности в революционном подполье. В течение нескольких дней ей удалось арестовать небольшую группу анархистов, считавшихся наиболее опасными. Благодаря этому аресту полиция узнала, что Исполнительный комитет «Народной воли» занят организацией целой серии покушений, которые своей ужасающей дерзостью превзойдут все предыдущие. Удары будут так сильны и часты, что на этот раз царская власть рухнет. Инициатором этого нового революционного наступления был Желябов, человек неумолимой воли и исключительной ненависти к врагам. В революционных кругах его называли «страшным Желябовым».
Его возлюбленная, молодая девушка Софья Перовская, разделяла с ним мрачную судьбу гонимого зверя. Благородного происхождения, она была красива, пылка и мрачна, как Эвменида. Обладая исключительной энергией, она не допускала в своих товарищах даже минутной слабости. Говорили, что не только Желябов приходил в отчаяние от ее жестокой неумолимости в такие минуты, но даже были известны случаи, когда она заставляла некоторых своих товарищей расплачиваться самоубийством за проявленное малодушие.
Вокруг этих двух главных лиц группировалась «боевая дружина» – человек пятнадцать бесстрашных смельчаков, которые, пренебрегая теоретической пропагандой, всецело посвятили себя «практическому терроризму», то есть изготовлению взрывчатых веществ и выполнению покушений. Инженер Гриневицкий, студент Рысаков, химик Кибальчич и Геся Гельфман являлись основным ядром этой дружины. Полиции удалось напасть на их следы. Все они были арестованы и погибли в тюрьме.
В субботу, 12 марта, перед началом Великого Поста, император, согласно установившемуся обычаю, причащался в маленькой домовой церкви Зимнего дворца. Княгиня Юрьевская с детьми, цесаревич с женой, великие князья Константин и Владимир с женами сопровождали царя. Члены императорской фамилии разместились по правую руку от царя, а княгиня Юрьевская с детьми – по левую. После того как царь по своему сану взял собственными руками с алтаря святое причастие, приблизились великие князья и княгини, чтобы принять его из рук священника. Только жена великого князя Владимира, не перешедшая еще из лютеранства в православие, стояла в стороне. Вслед за ними Александр снова приблизился к иконостасу, чтобы быть вблизи жены и детей во время их причастия. Он даже взял на руки своих двух дочурок, чтобы помочь им дотянуться до святой чаши.
По окончании этой церемонии император с женой отправились завтракать. Когда царь выходил из-за стола, ему передали письмо от министра внутренних дел, который сообщал ему об аресте Желябова. Немного времени спустя Лорис-Меликов прибыл во дворец, чтобы лично доложить царю обо всех обстоятельствах, сопровождавших арест этого страшного анархиста. В своем докладе он указал, что по данным следственного материала можно заключить о неминуемой близости нового покушения.