По перенесении бренных останков императора в большую церковь Зимнего дворца почетный караул у гроба стал официальным, и с этого момента все великие и малые должностные лица двора были допущены к заупокойным службам во всякое время с утра до вечера.
В центре освященного помещения был воздвигнут богатый и пышный катафалк, к которому вели многие ступени.
Гроб, помещенный на катафалке посередине церкви, утопал в венках живых цветов, присланных в Санкт-Петербург со всех уголков империи. Надписи на некоторых венках были составлены из живых цветов; все они выражали огромную скорбь, воцарившуюся в провинциях вследствие непоправимой потери, о которой скорбели все россияне. Вот некоторые из этих надписей: «Царю-освободителю…», «Ты бессмертен в наших сердцах!..» – и многие другие, вдохновленные теми же сожалениями.
Прежде возложенные венки вскоре заменялись новыми, на которых также были начертаны выражения общественной скорби.
Во время заупокойных служб молящиеся не могли видеть вдовствующую княгиню, но она, не желая выставлять свою боль напоказ и боясь, как бы мужество не оставило ее, присутствовала на богослужении, скрывшись от глаз собравшихся в комнате, смежной с алтарем.
Всякий раз, когда члены императорской фамилии отдавали честь покойному целованием руки, княгиня вместе с своими детьми приближалась к гробу, и только в эти мгновения присутствующие могли видеть ее.
Хотя и не всем сословиям общества дозволено было прийти в эту церковь, чтобы воздать последние почести усопшему монарху, однако ж туда свободно допускались и некоторые представители низших классов, в приличествующей одежде.
Покоящийся в гробу Александр II был облачен в форму 1-го Преображенского гвардейского полка, того самого армейского корпуса, к которому он питал особое расположение.
Незадолго до смерти государь подарил своему младшему сыну, князю Георгию, унтер-офицерскую форму упомянутого полка и испытывал подлинное удовольствие, когда тот надевал ее. Рассказывают даже, будто его величество намеревался пожаловать сыну офицерский чин в этом полку, однако беспощадная смерть не позволила ему исполнить это желание. Если однажды в будущем мы увидим повзрослевшего сына Александра II в рядах Преображенского полка, начинающим воинскую карьеру в качестве простого солдата, то его товарищи по оружию несомненно испытают большое удовлетворение при виде князя Георгия, физически являющегося живым портретом отца, государя-мученика. Князь смешается с их рядами, как равный, оставаясь при этом сыном величайшего государя их страны.