— Зна-ает, — с досадой ответила Соня. — А про наших он говорит: двоих-троих, которые получше, оставим здесь, а остальным не сможем помочь. А что это за деление на похуже и получше? Нет плохой молодежи, есть плохие руководители. — Соня чуть смутилась и вопросительно взглянула на Соболева. — Будем работать с молодежью, будет она хорошая. Правильно ведь?
— Правильно, — согласился Игорь.
Ему нравился задор, с которым эта белокурая синеглазая девушка, такая юная — девочка совсем, спорила с отсутствующим Куренковым, нравилась ее попытка проверять себя, права ли она. И вся она, словно огонек, то и дело вспыхивала. От Игоря не укрылся острый неотрывный взгляд черноглазого смуглого Овсянникова, который следил за комсоргом. Игорь уже готов был поручиться, что Овсянников влюблен в Соню Цылеву.
— Все равно переселят, — безнадежно сказала маленькая курносая девушка. — Сегодня на занятия уж не к чему идти.
— Ничего не переселят! Я сегодня к директору пойду! — воскликнула Соня.
Молодежь цеха собралась вокруг Соболева. Игорь спросил, как в цехе выполняется план.
— Мы-то выполняем, — быстро сказала Соня. — А вот другие цехи завод подводят.
— Еще бы, в первом цехе, например, Роман Дынников работает, — вмешался в разговор безбровый парень с широкими ноздрями и смешливыми быстрыми глазами. — Я удивляюсь: чего с завода до сих пор его не выгонят?
— И давно он работает? — спросил Соболев, чтобы только поддержать разговор.
— Давно-о… А прежде на макаронной фабрике работал, дырки в макаронах вертел.
«Как дырки вертел?» — чуть было не переспросил Соболев, но вовремя догадался, что это шутка.
— Кем же он работает? — стараясь скрыть улыбку, поинтересовался Игорь.
— Теперь он начальник сонной команды! — ввернул походя парнишка в защитных очках. — Спит у станка, а не работает.
— Волочильщик — Дынников, — пояснила Соня, с укоризной взглянув на юношей.
Она принялась рассказывать о производственных делах первого цеха. Чувствовалось, что Соня хорошо знает и производство и людей. Игорь удивился: ведь она бухгалтер! Он сказал ей об этом. Соня, чуть смутившись, серьезно ответила, что ей, как члену комитета, приходится бывать в цехах.
Кончался перерыв, в окнах заработал лопоухий вентилятор. Вот один рабочий, пожилой, с бронзовым, изборожденным морщинами, но очень здоровым лицом, хитро и по-доброму взглянул на Соню и пустил станок. Станок зажужжал, разрезая металл.
Провожая Соболева из цеха, Соня испытующе посмотрела на него.
— Бойкий народ, — сказала она о своих комсомольцах не без тревоги. Соня ожидала, что скажет секретарь горкома.