Комсомольский комитет (Громыко) - страница 76
Осип был невысокий, широколицый мужчина лет тридцати пяти, с угрюмым и хитрым выражением лица. Вошла Раиса, его жена, молодая бледная женщина, несколько выше его ростом.
Раиса радостно вскрикнула, увидев Павла, здороваясь, назвала его Павликом, но вдруг испуганно взглянула на мужа и нерешительно остановилась посреди комнаты, потирая с мороза руки.
— Ну как, что там нового в вашем гор-пище-ком-бинате? — не оборачиваясь, спросил Осип жену, подчеркнуто и насмешливо выговаривая слово «горпищекомбинат».
— Ничего! — смущенно улыбнувшись, сказала Раиса, взглянув в затылок мужу и в лицо Павлу.
— Подсаживайся, Рая! — приветливо пригласил Павел.
— Спасибо. Я вот переоденусь… — женщина снова улыбнулась, показав на свое рабочее ситцевое, выпачканное в муке платье.
Она было повернулась, чтобы идти, но приоткрылась дверь из другой комнаты и оттуда выскочили две чумазые маленькие девочки. С криков «Мама! Мама!» они схватили женщину за подол и потащили за собой.
Старуха проводила невестку недружелюбным взглядом.
— Вот который раз твержу жене: уходи с работы. У матери корова, да и я ее с моим удовольствием прокормлю, — пожаловался брату Осип. — Так нет, полюбился ей этот комбинат — комбинат, а может, еще кто? Черт бабу не разберет. Другой раз задержится, поди узнай, по делу или, может…
— Ну тебя, Оська. Опять! — капризно сказала, появляясь в комнате, Лиля, младшая сестра Павла.
Лиля собиралась на танцы. Одетая в синюю шерстяную юбку с широкими бретелями и ярко-красную кофту с большим бантом, она стала вертеться перед зеркалом, настраивая большой кок из волос над своим хорошеньким лицом.
— Куда, Лилька? — быстро, молодо повернувшись к ней, спросила мать.
— На танцы! — весело ответила девушка, не выпуская изо рта заколок.
— И то! — сказала мать, равнодушно отвернувшись.
Осип снова хотел жаловаться на жену, но мать оборвала его. Она обратилась к Павлу:
— А правда, сынок, что тебя с прежнего места-то уволили? — Она говорила медленно и участливо.
Павлу так хотелось, чтобы кто-нибудь его пожалел.
— Правда, — упрямо сказал он.
— За что же, Павлушенька? — спросила мать. — И, говорят, Игорь Соболев устроил тебе…
Павел хотел сказать «нет». В комсомоле решает не один человек. Но если разум, и совесть, и коллектив уже заставили Павла принять боль как должное, то сейчас под влиянием жужливого, любящего голоса матери вместе с хмелем вдруг всколыхнулась обида. Если б не Соболев, если б в горкоме оставался Петрунин…
— Соболев, — сказал Павел, низко на грудь опустив голову.
Евдокия Тихоновна тягуче и злобно выругала Игоря. Товарищ называется! А еще учительницын сын! В дом к ним ходил… Вот надейся теперь на знакомство.