Когда Игорь вернулся в комитет, Павел уже был там. В углу комнаты двое молодых парней, положив на стул шахматную доску, играли в шашки.
— А я у строителей был, — взволнованно сказал Игорь. — Ну и дела у них, Павел! Бывают месяцы, когда они совсем ничего не зарабатывают. И потом, говорят, тут есть знаменитое двадцатое общежитие — ты не был там?
— Строители не мои!
— Подумаешь, князь удельный! Не мои! Строят-то они ваш завод? У вас большая организация, у них маленькая, недавно созданная. Почему тебе не поинтересоваться, как у них дела? Это же люди, живые люди!
Павел тряхнул головой.
— Думаешь, я близко к сердцу их жизнь не принимаю? Но ты не представляешь, до чего не хватает времени. Ведь я никогда не возвращаюсь домой в шесть часов. Готовишь решения, вызываешь людей. Я сочувствую строителям…
— Брось! Пожалеть мы все умеем.
— Хорошо, хорошо, давай говорить не о жалости.
И по тому, как Павел провел рукой, сильно нажимая, по волосам, по тому, как он нарочно стал смотреть в сторону черными выпуклыми глазами, Игорь понял: Павел обиделся.
— В труде молодым строителям мы помочь не можем — не в нашей компетенции это. А общежитейская жизнь… Да мы в своих общежитиях работу проводить не можем, потому что ни на спортивную, ни на культмассовую работу денег нет, потому что завкомовские уже все израсходованы. И на счету завкома, сам посуди, немного! Вот весной центральный совет «Искры» спустил нам деньги на постройку стадиона. Представляешь, директор… Да ты не знаешь нашего директора! Он рабочих не дал. И замерзла наша стройка жарким летом. Понимаешь, никто не хочет на заводе заботиться о молодежи, никто не помогает.
— Пойдем сейчас к директору завода, — сердито сказал Игорь.
Павел возражать не стал, но когда они вышли на улицу, чтобы войти в здание с другого крыльца, он спросил придирчиво:
— А зачем сейчас к директору?
— Ты же говоришь, что никто не помогает, — Игорь пристально посмотрел Павлу в лицо.
— А-а… Ну да, — рассеянно сказал тот.
Душная, липкая ночь опустилась над Озерной. В это время недалеко от заводоуправления собралась толпа зевак. Под фонарем возились двое пьяных парней: один поднимал за ноги другого.
Игорь вместе с Павлом помогли парню подняться, пока за ним не вернулись товарищи; Павел делал это брезгливо, всем своим видом показывая, что, если бы не Игорь, он бы и близко не подошел к пьяному человеку. Игорь ворчал сквозь зубы: «Деньги… Разве тут в деньгах только дело?»
Остаток пути до заводоуправления шли молча.
В горкоме партии Соболев однажды услышал, как один из инструкторов сказал про директора кабельного завода Русакова: «С характером человек…» После уличной темноты Игорь даже зажмурился — кабинет Русакова, просторный, увешанный картами и диаграммами, был залит ярким электрическим светом.