Но откуда в печени злость и что первично: курица или яйцо? Мы загоняем злость в клетку тела, а потом пьем ради того, чтобы иметь легальную возможность эту злость оттуда высвободить? Или даже абсолютнейшие добряки и люди, умеющие избавляться от агрессии экологичным путем, когда выпьют, просто заливают всю эту злость в печень, а ее там вовсе и не было? Тогда алкоголь – зло в самом буквальном смысле?
Юля
Алкоголь из любой крошки растит метеорит. Пустячная неурядица разбухает, как салфетки в форме таблетки под струей воды. Если я счастлива, алкоголь точно так же, словно под лупой, увеличит и радость. Но кто на этом свете может назвать себя абсолютно счастливым и рискнуть, чтобы прекрасный спиртовой эльф рыскал по сердцу в поисках даже самых ничтожных сомнений?
Если говорить о зеленом змии, то я представляю вовсе не эту ползучую тварь. Для меня алкоголь – большой зеленовато-бирюзовый сом с роскошными усами, который мило улыбается, перед тем как тебя заглотить, прожевать твои мозги и выплюнуть в слюни топящего похмелья. Я жутко и безрассудно завидую людям, которые обходятся без последнего, и подозреваю их в бессовестном вранье.
Карина
Я придумала мантру.
«Найди свой способ, делай, что хочешь, только начни сливать тот шлак безумия, что заставлял тебя пить, а лучше – найди силы избавиться от его источника. Начни, наконец, говорить, когда пар спущен. Говори правду. Злись, если злишься. Плевать на условности, эта излишняя зажатость и так привела тебя к тому, что ты расслабляешься до потери пульса. Найди место для энергии».
Когда писала о том, что вот так сразу после разговора с Юлей пришла и вылила весь алкоголь в раковину, я слукавила. Нет, я устроила прощание. Оно прошло феерично и буднично одновременно. Буднично – в буквальном смысле, потому что прощались мы в четверг. Плюс это была никакая не вечеринка, а всего лишь винцо с подругой. Фееричным можно назвать это прощание по степени тяжести похмелья. Вылакав бутылочку в баре, я пришла домой и прикончила еще одну. На следующий день я не повела детей в сад: мне было плохо.
Я подумала, что трезвый год, начавшийся с похмелья, – это даже символично.
Медитации, дикие танцы, битье подушек и порча газет путем неистового разрывания на мелкие кусочки… Как только я ни пыталась вытравить злость, но купить чипсы или мороженое по-прежнему было проще.
Из того, что мне действительно подошло, оказался бег. Я бы никогда не попробовала бегать, если бы не искала эти чертовы способы сбрасывать злость, которая все еще оставалась во мне. Мне нравилось чувствовать мышцы ног, мне нравилось глазеть по сторонам, мне нравилось, как очищалось от ежедневных забот пространство внутри меня, а больше всего мне нравилось, что я одна.