В зависимости от нашего жизненного опыта, какие-то вещи кажутся нам обыденными, а другие – неожиданными. Мы бы не ожидали узнать, что люди, с которыми мы общались всю жизнь, на самом деле говорят не на нашем языке, а на языке, который очень похож на наш, но все слова в нем имеют совсем другое значение. Мы бы удивились, выяснив, что некоторые люди всегда лгут по вторникам и четвергам, а у кого-то от злости действительно отлетает голова. Мы делим вещи на странные и неожиданные или нормальные и обыденные в зависимости от того, к чему мы уже привыкли. Раз Нео не может доверять своему прошлому опыту, то он больше не вправе ожидать того, что привык ожидать. Он больше не может считать ситуацию «нормальной», «странной» или «неожиданной», потому что его ориентиры сбиты. Если бы Морфеус, к примеру, заговорил бы с ним на языке, звучащем как английский, Нео бы по привычке решил, что это и есть английский, потому что всю его жизнь это так и работало. Но ведь он больше не может доверять своей предыдущей жизни, потому что она была сгенерирована компьютером. Таким образом, у Нео не было бы оснований полагать, что Морфеус говорит по-английски, что он не врет, что у него не отвалится голова, когда он злится, потому что обоснование этих фундаментальных принципов основано на опыте, которому он уже не может доверять.
Если Нео верит, что провел всю жизнь в Матрице, и весь его опыт был сгенерирован злобными компьютерами, то он не может принимать за чистую монету историю Морфеуса. А если у Нео нет оснований верить Морфеусу, когда тот говорит, что Нео провел всю жизнь в Матрице, значит, у Нео нет оснований верить, что он провел всю жизнь в Матрице. Итак, мы получаем убеждение, опровергающее само себя. Сам факт того, что вы в него верите, подрывает наличие у вас веских причин верить в него. (Еще один подобный анекдотический пример: «Я так плохо умею считать, что ровно 50 % моих утверждений, содержащих цифры, ошибочны».)
Конечно, мы, как зрители, имеем доступ к более широкой картине. Мы знаем, что Матрица во многом похожа на реальный мир, поэтому у Нео, склонного верить в то, что Морфеус говорит по-английски и говорит правду, в итоге все получается. Но у него, в отличие от зрителей, нет ни единой причины верить в то, что Матрица похожа на реальность. Можно поспорить, что его новые впечатления быстро докажут эту схожесть, – но его новые впечатления бесполезны, если он не может больше полагаться на предыдущие критерии оценки реальности. А ранее мы доказали, что он не может на них полагаться, потому что не может доверять своему прошлому опыту. Он не может доверять новым впечатлениям, если не доверяет старым.