Я старался, как мог, изобразить на лице сокрушенную улыбку, как бы давая понять, что ордер на обыск – просто докучливый момент, причиняющий напрасные неудобства.
– Едва ли это можно назвать беспокойством, мистер Холлер. Мы вложили много сил в это судебное дело. Один лишь отбор присяжных… Надеюсь, все это не пойдет прахом. Я не намерена проделывать все заново. Мой рабочий график и так перегружен.
– Простите, судья Фулбрайт, – произнес Минтон. – Могу я просто спросить, что…
– Нет, не можете! – оборвала она его. – То, о чем мы говорим, не касается процесса, за исключением разве что хронометража. Если мистер Холлер заверяет меня, будто у нас нет никакой проблемы, тогда я верю ему на слово, не требуя подробных разъяснений. – Она многозначительно посмотрела на меня. – Могу я рассчитывать на ваше слово, мистер Холлер?
Я помедлил в нерешительности, прежде чем ответить. Судья намекала мне, что придется платить адскую сумму, если я нарушу слово и глендейлское расследование приведет к полному срыву процесса по делу Руле либо к судебному разбирательству с нарушением процессуальных норм.
– Даю вам слово.
Она встала и повернулась к вешалке в углу. Там на плечиках висела ее черная мантия.
– Хорошо, тогда вернемся к делу, господа. Нас ждут присяжные.
Мы с Минтоном покинули кабинет и вошли в зал суда со стороны секретарского стола. Руле ждал, расположившись на адвокатском стуле.
– Какого черта все это значит? – шепнул мне Минтон.
Он, конечно, прикидывался дурачком. Он не мог не слышать тех же самых слухов, которых набралась в кулуарах канцелярии окружного прокурора моя бывшая жена.
– Ничего, Тед. Одна чепуха, связанная с другим моим делом. Вы готовы сегодня завершить свою часть?
– Зависит от вас. Чем дольше вы будете нас задерживать, тем больше времени мне понадобится разгребать всю ту лапшу, которую вы тут навешаете.
– Хм, лапшу, говорите? Вы смертельно ранены, истекаете кровью и даже сами этого не сознаете.
– Я так не думаю, – доверительно улыбнулся он мне.
– Можете назвать это смертью от тысячи бритвенных порезов, Тед. Один такой порез не способен привести к летальному исходу. Но все дело в их количестве. Добро пожаловать в юридическую школу по делам о фелонии.
Я расстался с ним и двинулся к столу защиты. Не успел я сесть, как Руле взял меня в оборот.
– Зачем вас вызывала судья? – требовательно зашипел он мне на ухо.
– Ничего особенного. Она напомнила, как следует вести себя с жертвой на перекрестном допросе.
– С той женщиной? Она так и назвала ее – жертвой?
– Льюис, прежде всего говорите потише. Она действительно жертва в данном уголовном деле и на этом процессе. Вы, может, и обладаете редкой способностью считать себя ни в чем не виновным, однако же нам – ладно, пусть будет мне! – все еще предстоит убедить в этом жюри.