– Хватит называть меня больным.
– …это на сны, они становятся все ярче и длятся все дольше, они нанизываются друг на друга, выстраиваются в цепочки и превращаются в этакий роман сродни фантазиям Пикассо. Еще один заметный эффект – больной начинает чувствовать себя немного как в тумане. Мысли становятся несколько бессвязными. Но ведь это можно всегда списать на расстройство сна и всякие кошмары, правильно? Нет, пристав, я не называю вас «больным». Пока. Это просто фигура речи.
– Если впредь я буду избегать местной пищи, сигарет, кофе и таблеток, о каком ущербе на данный момент можно говорить?
Она убрала волосы с лица и закрутила их в узел на затылке.
– Боюсь, что весьма серьезном.
– Предположим, до завтра я не смогу уехать с этого острова, а наркотики начнут действовать. Как я это пойму?
– Самые очевидные индикаторы – сухость во рту в сочетании, как это ни парадоксально, с обильным слюноотделением, ну и конечно, тремор. Вы заметите легкую дрожь. Она начнется там, где сустав большого пальца соединяется с запястьем, потом захватит палец и наконец овладеет всей кистью.
Овладеет.
– Что еще? – спросил Тедди.
– Особая чувствительность к свету, боли в левом полушарии мозга, «застревание» слов. Вы начнете заикаться.
До его слуха донеслись звуки океанского прибоя, разбивающегося о скалы.
– Что происходит на маяке?
Она обняла себя за плечи и подалась к огню.
– Операции.
– Операции? Их можно делать в больнице.
– Операции на мозге.
– Их тоже удобнее делать в больнице.
Она смотрела на языки пламени.
– Экспериментальная хирургия. Не «давайте-вскроем-и-устраним-проблему», а «давайте-удалим-и-посмотрим-что-будет». Незаконные операции, пристав. Так сказать, привет нацистам. – Она улыбнулась ему. – Именно там они плодят своих призраков.
– Кто об этом знает? На острове, я имею в виду.
– О маяке?
– Да.
– Все.
– Ну уж. Санитары, сестры?
Она выдержала его взгляд сквозь пламя костра, и ее глаза были чистыми, ясными.
– Все, – повторила она.
Сам он не помнил, как отключился, но видимо, все-таки уснул, потому что она трясла его за плечо.
– Вы должны уходить, – говорила она. – Они считают меня мертвой. Думают, что я утонула. Если они, разыскивая вас, забредут сюда, то мне конец. Я прошу прощения, но вы должны идти.
Он поднялся и протер глаза.
– Там, – она показала наверх, – проходит дорога. Немного восточнее этого утеса. Потом поворачивает на запад. Примерно через час пути она выведет вас к особняку бывшего командующего войсками.
– Вы ведь Рейчел Соландо? – спросил он ее. – Я знаю, та, которую мне раньше показали, была самозванкой.