Графиня не спускала с меня пристального взгляда.
– Боже мой, – прошептал я, пытаясь осмыслить свое открытие. Конечно, существовало некое здравое, естественное, разумное объяснение. – Значит, ваш муж позировал художнику. – Уже произнося эту фразу, я понял, насколько она смехотворна.
– Картина написана в конце восемнадцатого века.
– Тогда… это родственник? Которого вы недавно отыскали? Это необычайное фамильное сходство.
– Нет. Это мой муж. Это Лоуренс.
– Тогда я не понимаю.
Графиня склонилась над фотографией, вглядываясь в лицо своего молодого супруга с такой пронзительной тоской и таким душевным страданием, каких я еще не видывал.
Я молча ждал. Наконец она сказала:
– Я хочу вернуться в гостиную. После того как вы увидели это, после того как узнали… я могу кое-что рассказать вам.
– Буду рад выслушать. Только понятия не имею, чем могу помочь.
Графиня протянула мне руку, чтобы я помог ей встать.
– Мы сами отыщем дорогу. Стивенс нам не нужен.
И вновь тонкая невесомая кисть легла мне на рукав, и мы пошли по коридору, уже погруженному в сумрак, поскольку уличные фонари померкли, картины и шкафы растворились во тьме, лишь иногда сверкал позолоченный уголок рамы или поверхность стекла зловеще лучилась в неверном свете.
Я вышла замуж в двадцать лет. С мужем своим познакомилась на балу, и нас, словно удар молнии, поразила coup de foudre. Редким счастливцам выпадает познать то, что обыкновенно именуют любовью с первого взгляда. Не многим знакома и понятна ее преобразующая сила. Мы как раз из таких счастливцев. Испытав подобное, меняешься полностью и навсегда.
Место нашей встречи банально! В те времена молодые люди знакомились именно на балах, верно? Осмелюсь заметить, знакомятся и по сей день. Но многие ли из них узнают такую мгновенную, такую ослепляющую любовь? Он был несколько старше – уже за тридцать. Но это не имело никакого значения. Ничто не имело значения. Мои родители слегка встревожились: я была молода и имела старшую сестру, которая – при естественном ходе вещей – должна была выйти замуж раньше меня. Но тем не менее Лоуренса они принимали благосклонно. Лишь одно доставляло нам беспокойство. Он едва не обручился. Формально предложения не делал, но согласие уже имелось. Если бы в тот вечер мы с ним не встретились, то наверняка состоялись бы и обручение, и свадьба. Естественно, отвергнутая девушка горько обиделась. Такое случается, доктор Пармиттер. Я не считала себя в чем-то виноватой. Он, по-видимому, тоже. Но к бывшей невесте относился, естественно, с большим участием, а я, в конце концов обо всем узнав, испытала чувство такой вины и такую печаль, какие только можно ожидать от двадцатилетней девушки, переживающей муки любви. Что в подобных случаях происходит? Обычно потерпевший страдает от ущемленной гордости, и сердце его разбито, но время лечит, и, как правило, все проходит с появлением нового поклонника.