.
Кто знает, может, ему вспоминалась тогда площадь в Париже, где стояли статуи женщин по числу провинций Франции, две из которых, олицетворявшие Лотарингию и Эльзас, были без малого сорок лет увиты чёрным крепом – в напоминание французам об отторгнутой части Отечества…
Боснийский кризис имел рубежное значение для балканских стран. Во-первых, он похоронил возможность в принципе близких отношений Белграда и Вены, сделав их окончательно неприятелями. Во-вторых, в условиях дальнейшего ослабления Турции привлёк внимание к Балканам великих держав, стремившихся укрепить свои позиции в отдельных государствах региона, которому придавалась важная роль в стратегических раскладах как Тройственного союза, так и Антанты. И, наконец, исходя из первых двух посылок, подтолкнул балканских политиков к сотрудничеству друг с другом: в целях защиты от Австро-Венгрии, с одной стороны, и освобождения христианских областей Европейской Турции, с другой.
Завязались тайные переговоры, и в октябре 1912 г. Сербия, Греция, Болгария и Черногория, заключив соглашение, объявили войну Турции. Главным стержнем нового Балканского союза был сербо-болгарский союзный договор, подписанный 13 марта, по которому предусматривалось их совместное выступление против турок и последующий раздел Македонии. С другой стороны, в случае нападения на Сербию Австро-Венгрии болгары обязывались предоставить в помощь Белграду армию в 200 тысяч штыков. Но последнего не случилось, ибо союзники разыграли «Турецкий гамбит».
Многие политические противники Пашича в Белграде злорадствовали: «Ну, на сей раз Байя сломает себе шею!» Однако, чего уж точно не было в нём, так это примитивного авантюризма. К началу войны Сербия имела сильную, хорошо и вовремя вооружённую армию, а моральный дух народа был как никогда высок. Многолетний заместитель Пашича по финансам и его близкий друг еще с 70-х гг. XIX в. Лаза Пачу говорил Л. Д. Троцкому, обозревавшему в качестве корреспондента российских газет перипетии Балканских войн: «Наши финансы в прекрасном состоянии. Мобилизация обходится нам в миллион динаров ежедневно. Мы сделали значительные запасы золота и спокойно смотрим навстречу завтрашнему дню. На шесть месяцев нас хватит»[99]. Словом, каждый спокойно делал свою работу[100]. И даже конституционный режим, в отличие от Болгарии, на время войны не был отменён.
Плоды такой подготовки оказались впечатляющими. Сербские войска выиграли ряд крупных сражений Первой балканской войны: при Куманове, Битоле, Прилепе и т. д. И особенно в них отличились артиллеристы, вооружённые теми самыми пушками, за которые в свое время «насмерть» бился Никола Пашич. Однако не всё оказалось гладко: пробившиеся на побережье и занявшие порты Алессио и Дураццо (без выхода к морю Сербия задыхалась) сербские части были вынуждены их оставить из-за угрозы Австро-Венгрии, которая объявила частичную мобилизацию. Это привело, по мнению политиков и военных, к необходимости частичного пересмотра договора с Болгарией и, в частности, – сохранения за Королевством долины Вардара (занятой сербами, но по договору должной отойти к болгарам) как единственного удобного пути к порту Салоники. Они же, не выполнившие, кстати, ряд положений договора, встретили предложение о ревизии его текста в штыки, угрожая в случае отказа сербов буквально следовать ему раздавить их «как клопа»