Листая страницы сербской истории… (Авторов) - страница 134

Вышеприведённые суждения о факторах формирования Александра Карагеоргиевича как государственного деятеля основываются на распространённом ходе мысли, самой известной иллюстрацией которого является следующее умозаключение: «В детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдаёт немного водкою».

Не берясь судить об универсальных свойствах подобной логики, отметим, что применительно к историко-биографическим изысканиям она не вполне убедительна. Авторитаризм в Европе в первой половине XX в. был весьма частым явлением. Его корни явно не в военной карьере или детских годах автократов, проведённых в тех или иных странах – демократических и не очень. Кстати, из немалого числа правителей такого рода только русофил Александр Карагеоргиевич и русофоб Йозеф Пилсудский имели отношение к царской России. И далеко не все военачальники, вставшие у кормила власти, добивались её антиконституционным путём. Как, например, не был узурпатором регент, а позднее и президент Финляндии фельдмаршал Карл Густав Маннергейм. А ведь в царской России он дослужился до чина генерал-лейтенанта.

Односторонним выглядит упор на врождённые и приобретённые в детстве черты Александра в объяснении его политической роли, при анализе которой небесполезно было бы учитывать контекст политической жизни Сербии первых двух десятилетий XX в. и Югославии 20–30-х гг. К этому подталкивает и то обстоятельство, что используемая историками источниковая база весьма ограниченна. Александр, по понятным причинам, не оставил мемуаров. Число прочих написанных или произнесённых им текстов весьма невелико. Король, особенно в 20-е гг., избегал публичности и оказывал влияние на политику, оставаясь в тени. В результате в нашем распоряжении, в основном, официальные речи и манифесты, а также не всегда достоверные воспоминания современников монарха, воспроизводящие его прямую речь. В силу вышесказанного портрет Александра Карагеоргиевича приходится писать, выявляя его роль в политической жизни Югославии, подобно тому, как астрономы делают выводы о существовании далёкой планеты на основе наблюдений за другими различимыми небесными телами. Вышесказанное, однако, не значит, что можно обойти вниманием обстоятельства рождения и взросления будущего монарха. К их описанию нас побуждает и жанр политического портрета, к которому относится наше исследование.

Будущий король Югославии появился на свет 17 декабря 1888 г. в Цетинье в семье князя Петра Карагеоргиевича[114] и княжны Зорки – старшей дочери черногорского князя Николы Петровича I Негоша. У княжеской четы родилось пятеро детей, из которых выжило трое: старшая Елена, Георгий и Александр. Мать умерла, когда младшему ребёнку было полтора года. Неудивительно, что детство его было несчастливым. Впрочем, «несчастливость» княжеского сына объяснялась не только дефицитом любви и нежности заботливых родителей. Такая «простонародная» идиллия была редкостью в королевских домах Старого света. От последних семью нашего героя отличало, в первую очередь, отсутствие вековой традиции, регламентировавшей воспитание и образование венценосных отпрысков, их общение с родителями, родственниками, сверстниками, представителями иных династий и т. д. Поэтому едва ли при дворе Виндзоров, Оранских или Габсбургов могли бы иметь место такие отношения отцов и детей, как их описывал слуга князя Петра в изложении «придворного» биографа Карагеоргиевичей Б. Глигориевича: «Александр рос и развивался без материнской любви… Князь Пётр был человеком злым, мог и ударить. По ночам он отправлялся на могилу жены, так как не хотел никого видеть… Дети росли беспокойными, особенно Георгий и Елена»