Если рассмотреть ретроспективу развития событий, то можно задаться вопросом: что могло в то время предотвратить бомбардировки НАТО? Мы полагаем, что таких факторов несколько:
1) принятие Югославией ультиматума НАТО,
2) общественное мнение в странах-членах НАТО,
3) победа Югославской армии,
4) твёрдая позиция международных организаций, осуждающая агрессию, направление дипломатических усилий на переговорный процесс,
5) угроза силы или применение силы (эти действия могла предпринять только Россия).
Какова же была позиция России? Сначала непоследовательное (5), затем неуверенное (4), а закончилось тем, что Россия выступила в роли инструмента давления на Югославию по варианту (1). Высшее руководство России в своих действиях было непоследовательно, подвержено колебаниям. Политическая воля к принятию решения отсутствовала.
По нашему мнению, руководство России должно было принять следующие меры: разработать поэтапный план внешнеполитической стратегии России на Балканах; объявить российский план урегулирования ситуации в Косове, включая тактические шаги; разработать концепцию отношений с НАТО; создать при президенте РФ постоянно действующий рабочий орган, принимающий решения по Югославии (президент, специальный представитель, председатель правительства, представитель парламента, руководители силовых структур). Переговорный процесс должен был иметь свои рамки и границы дозволенного. Принципы, от которых нельзя было отступать: требование прекращения НАТО бомбовых ударов по территории Югославии, отказ от ультиматума, согласие Югославии на участие международных организаций, участие ООН в урегулировании ситуации.
В последние несколько месяцев перед агрессией НАТО Россия неоднократно удивляла своих западных партнёров, поступала неожиданно, заставляя их прикладывать усилия, чтобы вернуть русских в привычную для Запада колею. Так, в октябре 1998 г., когда воздушные удары по Югославии были делом решённым, российские военные и премьер Е. Примаков сделали ряд резких заявлений. С ударами пришлось повременить. В феврале 1999 г. в Рамбуйе Б. Майорский посмел выразить «особое мнение» и не стал прикрывать ложь и подмену документов своих коллег по переговорам. В марте у альянса не получилось эффектного начала бомбовых ударов: Е. Примаков совершил ставший уже знаменитым разворот над океаном и осудил действия НАТО, назвав их агрессией.
А затем Запад удивила реакция россиян на, казалось бы, в пропагандистском смысле подготовленные воздушные удары против «главных виновников этнических чисток», «диктатора-коммуниста» и «партии войны». Все структуры российской власти и все слои общества были впервые едины в осуждении агрессии. Народ вышел на улицы, антиамериканские настроения росли, накал страстей совпадал с патриотизмом кабинета министров. Сотрудничества, на которое так надеялся альянс, не получилось. Россия впервые не только заявила, но и осуществила серьёзные антинатовские шаги, которые должны были заставить США задуматься. США задумались, но о другом: как бы утихомирить Россию. Пришлось потрудиться в этом направлении. Е. Примакова сместили, И. Иванова нейтрализовали, назначив другого представителя для решения косовской проблемы, народу городские власти запретили выходить на улицы. Большинство телеканалов поменяли ориентацию и стали убеждать массы в виновности сербов. Назначение В. С. Черномырдина Специальным представителем Президента России по переговорному процессу между Белградом и НАТО показало, что Россия готова идти на уступки и объединить свои усилия с США.