Психоаналитику сложно судить, часто ли бывает такое удачное совпадение. К нему приходят с менее счастливыми случаями, когда партнеры мучают друг друга или когда зависимый партнер стоит перед опасностью медленного и болезненного саморазрушения. И это дает основания говорить о болезненной зависимости. Она не ограничивается сексуальными отношениями. Многие из характерных ее черт мы обнаружим в несексуальных отношениях – между друзьями, родителем и ребенком, учителем и учеником, врачом и пациентом, вождем и последователем. Заметнее всего они в любовных отношениях, поэтому, увидев их там однажды, мы их легко распознаем в любых других отношениях, где они скрываются в тени таких рационализаций, как верность или обязательство.
Болезненно зависимые отношения начинаются с неудачного выбора партнера. По правде, ни о каком выборе тут не приходится говорить. На самом деле смиренная личность не выбирает, а попадает под чары определенных типов личности. Естественно, его привлекает человек того же или противоположного пола, создающий у него впечатление большей силы и превосходства. Не думая, насколько хороший это партнер, он может легко влюбиться в бесстрастного человека, если он окружен ореолом богатства, высокого положения, отменной репутации или одаренности; или в превосходящий его нарциссический тип личности, обладающий непоколебимой самоуверенностью, которой так недостает ему самому, или в высокомерно-мстительный тип личности, который имеет наглость предъявлять открытые требования, не заботясь о том, что это может кого-то оскорбить. Такие личности ослепляют его по нескольким причинам. Он склонен переоценивать их, поскольку ему кажется, что все они обладают качествами, которых ему очень недостает, и лишены тех качеств, которые он в себе ненавидит. Речь может идти о независимости, самодостаточности, непобедимой уверенности в своем превосходстве, о подчеркнутом высокомерии или агрессивности. Только такие сильные, высшие люди (по его представлению) способны выполнить его желания и завладеть им. Так, одна пациентка нафантазировала себе, что только мужчина с сильными руками спасет ее из горящего дома, с тонущего корабля, от бандитов.
Но что особенно отвечает за «очарованность» или ослепление (то есть за элемент компульсивности в таком увлечении), так это подавление собственных захватнических влечений. Мы уже убедились, что он может зайти сколь угодно далеко в своем отречении от них. Какой бы ни была его скрытая гордыня или влечение к власти, он «вообще их не знает», в то же время как подавленную и беспомощную часть себя он воспринимает как суть себя самого. Но, с другой стороны, процесс «усушки» приносит ему страдания, и способность к агрессивной и высокомерной власти над жизнью тоже кажется ему самой желанной способностью. Бессознательно и даже сознательно (в период, когда его такие мысли не особенно тревожат) он думает, что, если бы только он мог быть гордым и безжалостным, как испанский конкистадор, он был бы «свободным», а мир бы лежал у его ног. Но раз такое величие ему не дано, оно его очаровывает в других. Он экстернализует собственные захватнические влечения и восхищается их наличием в других. Это собственная гордыня и высокомерие терзают его сердце. Не понимая, что он может разрешить свой конфликт только внутри себя, он пытается решить его с помощью любви. Слиться с любимым, гордым человеком, жить его жизнью вместо своей – это позволит ему властвовать над жизнью, хотя он никогда не признается в том самому себе. А если в процессе этих взаимоотношений у него откроются глаза и он поймет, что у его колосса глиняные ноги, интерес к нему тут же угаснет, поскольку уже больше невозможно будет вкладывать в него собственную гордыню.