Есть ещё одно соображение, способное объяснить демонстрацию сексуального интереса к жертве в одних эпизодах и отсутствие такового в других. Соображение это довольно специфично и не очевидно, но по мнению автора представляется довольно правдоподобным и его следует сейчас высказать. Речь идёт о возможном хроническом венерическом заболевании убийцы. Когда болезнь обостряется, то эякуляция становится крайне болезненной и преступнику становится уже не до сексуальной активности. При этом потребность убивать остаётся – венерическое заболевание никак на неё не влияет. Когда же у преступника наступает ремиссия, то половая функция более или менее восстанавливается, по крайней мере убийца может заниматься самоудовлетворением без боли в половом органе или крайнего неудобства.
В начале XX столетия антибиотиков не существовало и полностью избавиться от венерического заболевания при тогдашнем уровне развития медицины было практически невозможно. Тем более от постыдной болезни не мог избавиться бродяга, каковым по мнению автора являлся «Американский Убийца топором». Именно наличие у убийцы хронического венерического заболевания, периодически обостряющегося, а затем вновь переходящего в вялотекущую форму, и объясняется периодическое появление и последующее исчезновение сексуального интереса к жертвам.
Интересным представляется ещё одно соображение, на котором следует заострить внимание. Верманы приехали из Маршаллтауна, административного центра округа Маршалл в Айове, в котором «Американский Убийца топором» прежде уже совершал преступление [речь идёт об убийстве 3-х членов семьи Харди 5 июня 1910 г.]. Причём Верманы уехали из Айовы в августе 1910 г., то есть после того, как произошло зверское преступление на ферме Харди. Это означает, что преступник и жертвы потенциально моли быть знакомы. Такое допущение объяснило бы многие неясные моменты, например, передачу Верманам газет или то, как злоумышленник оказался внутри «кабины». Ведь если Дэйзи была прежде знакома с «Убийцей топором» и узнала мужчину, то она могла впустить его добровольно.
К сожалению, данное направление правоохранительными органами никак не исследовалось. Ни Левингз, ни Томпсон, ни Тэчер, ни Тонг – никто не попытался связать события в Айове с тем, что случилось в Скаппусе, и не продемонстрировал ни малейшего интереса к обстоятельствам жизни Верманов до их переезда в Орегон. А жаль, ведь если бы выяснилось, что жертвы проживали в Айове на незначительном расстоянии от дома Харди, либо были знакомы с убитыми, либо имели какую-то иную связь с произошедшей там годом ранее трагедией, то подобное открытие позволило бы взглянуть на случившееся в Скаппусе под совершенно неожиданным углом.