– Не понимаю, при чем тут я? – отозвалась Роуз холодно. – За вами вполне может ухаживать кто-то другой.
На отечном лице Родерика отобразилось удивление. Кажется, он и мысли не допускал, что рыбка может сорваться с крючка. И это после утренней сцены на лестнице? Ну и ну.
– Вы же медсестра, – ухмыльнулся он. – Заботиться о больных – ваш долг.
Роуз вспыхнула.
– Я нахожусь на службе у леди Присциллы. Почему бы вам, мистер Хьюз, не попросить о помощи… скажем, леди Сибил?
Леди Сибил выразительно потерла перебинтованную лодыжку.
– Боюсь, я сама прикована к постели. Придется вам, милый Родди, обойтись горничной.
Лицо у Родерика стало таким, что Леона прыснула и заявила бестактно:
– Натянули вам нос!
Очевидно, вынужденное молчание на пользу ей не пошло.
Леди Присцилла произнесла чопорно, хотя в глазах ее плясали бесенята:
– Благодарю за теплый прием, Родерик. Полковник Хьюз. До свидания.
И мы с невыразимым облегчением покинули избранное общество.
В гостях хорошо, зато дома не подсыплют яду!
В «Ивах» я первым делом помчалась в сад, даже не сменив туфли. Перед отъездом я выдала садовнику подробные инструкции, но это же Джоунс! С него станется подкормить цветущие лобелии азотом или сотворить глупость еще похлеще. Ума не приложу, зачем леди Присцилла его держит! Лучше бы наняла в деревне двух-трех пареньков посмышленее для грязной работы, с остальным я бы справилась сама.
Я шла по саду, подмечая детали. После дождя кое-где размыло дорожки, следовало бы подсыпать гравия. На листочках любимого персика леди Присциллы – подозрительные дырочки. Надо бы обрызгать медным купоросом, но не повредит ли это завязям? Я остановилась у искривленных гладиолусов и досадливо цокнула языком. Просила же подвязать!
Джоунса ждала выволочка. Где он, кстати?..
После долгих поисков садовник обнаружился в дровяном сарае. Он как раз воровато огляделся и принялся раскладывать на застеленных полотном поленьях охапки трав.
– Так-так, мистер Джоунс. Что это вы делаете?
Он вздрогнул, чуть не выронив пучок мяты, отер свободную ладонь о штаны и расплылся в нервной улыбке.
– А, это вы, мисс! Да вот, травки сушу.
Нет, в преступники ему путь заказан. С таким-то выразительным лицом, на котором большими буквами написано: «Я делаю кое-что нехорошее».
Не то чтобы я была такой уж ревностной блюстительницей закона – сама не без греха, – но такое спускать нельзя. Иначе вскоре Джоунс, уверившись в своей безнаказанности, станет приторговывать луковицами редких махровых нарциссов, черенками роз, орхидеями из теплицы и бог весть чем еще.