Я собираюсь расположиться рядом с ней, но краем глаза замечаю, как опускаются плечи Германа, и задумываюсь. Может, Сюзанна и популярна, но то же можно сказать и про Кейси, а она не стала бы ни над кем издеваться, что бы о нём ни думала.
– Лучше сяду сзади.
– Как хочешь, – пожимает плечами Сюзанна, косясь на меня.
Сажусь рядом с Германом. Тот слегка улыбается. Впрочем, Сюзанна была права: от него воняет. Лежалыми чипсами.
Растерянно улыбаюсь в ответ, и он раздувается от гордости, будто рыба-шар. Но я не уверен, что готов его поощрять. Не уверен, хочу ли, чтобы моим первым другом в палм-нотской средней школе стал парень-вонючка. Не уверен, хочу ли вообще заводить друзей.
И заслуживаю ли чьей-то дружбы.
Вернувшись в тот день из школы домой, я вижу, как папа пытается вытолкать «недвижимость» дедушки Айка из гаража на подъездную дорожку, где уже высятся штабеля коробок. Я впервые вижу этот пикап, даже более старый и ржавый, чем тот, который дедушка Айк водит сейчас. Сам дедушка Айк изо всех сил упирается в борт, пытаясь затолкать машину обратно в гараж.
– Нельзя его выбрасывать, – утверждает дедушка Айк. – Это моя собственность. Антиквариат, можно сказать. К тому же на днях я собирался его починить.
Родди приваливается к стене гаража, наблюдая эту картину.
– А дед прав, пап, – наконец говорит он. – Нельзя его просто так выбрасывать.
В итоге папа, вскинув руки, признаёт поражение и гордо удаляется в дом.
Перед ужином я поднимаюсь к себе в комнату и усаживаюсь на подоконник. Потом долго смотрю, как ветерок раздувает бороды испанского мха, свисающие с деревьев, и как медленно пересыхает во время отлива болото, отдавая всю свою воду океану. Идиллическая картинка, если бы не доносящийся из комнаты Родди эмо-рок, от которого трясутся стены. С тех пор, как мы сюда переехали, он постоянно слушает эту дрянь.
Через некоторое время я встаю и выношу на свет ту фотографию в рамке, что заметил на комоде ещё в первый мой вечер здесь. Это чёрно-белый портрет женщины, в которой я узнаю бабушку Бетти. Оседлав велосипед, она остановилась под водопадом зелёных ветвей: волосы повязаны платком, голова от смеха запрокинулась назад. В одном из скруглённых уголков фото – нечто размытое, смазанное, будто тот, кто делал снимок, случайно закрыл край объектива пальцем.
Бабушка Бетти умерла от рака, когда мама была ещё совсем маленькой, так что фотографии для меня – единственный способ хоть как-то с ней встретиться. Всякий раз, когда мама заговаривает о бабушке, всё заканчивается слезами, так что мы с Родди не особенно и расспрашиваем.