На большой перемене меня догоняет Герман.
– Ну как, тебе лучше?
– В смысле?
– Говорят, вчера тебе стало плохо, пришлось домой уйти, – объясняет Герман. – И как, сегодня лучше?
– Мне не было плохо.
– Ой, прости…
В столовой я хочу сесть один, но Герман так и липнет ко мне: сперва у стойки с пиццей, потом за столом. У двери, не спуская с меня глаз, топчется та же старушка-наблюдатель, которую я вчера обманул.
– Ты как считаешь, справился с тестом? – спрашивает Герман. – Тот вопрос насчёт…
– По-моему, нам нельзя это обсуждать, – коротко отвечаю я.
– Ага, – пожимает плечами Герман, откусывая здоровенный кусок пиццы, которой набрал целую гору. – Наверное, нельзя.
Экзаменаторы объявляют, что, закончив есть, мы можем сходить поиграть в спортзал. Думаю, хотят, чтобы мы немного выпустили пар. Толпа школьников валит прочь из столовой, но я даже не встаю с места. Герман тоже остаётся.
Мы сидим молча, пока кто-то не плюхается на соседний стул.
Сюзанна.
– Привет, – с надеждой выдыхает Герман.
– Что, твоя девушка снова не пришла? – спрашивает она меня, совершенно игнорируя Германа, и, сняв с волос резинку, водопадом рассыпает их по плечам. Я замечаю, как она оглядывает столовую, словно хочет убедиться, что никто не застанет её болтающей с нами.
– Она не моя девушка, – устало отвечаю я. – Отвали уже, Сюзанна.
– А, так вы больше не вместе. Значит, ты всё узнал, да? – Она смотрит на меня, ожидая реакции.
– Что узнал?
– Я потому и решила с тобой поговорить. Думала, ты всё равно рано или поздно поймёшь. Но хотела убедиться, что если вдруг ещё не понял, то хотя бы не веришь тому, что она обо мне наговорила. Это всё враньё.
– О чём ты вообще?
– О, – ухмыляется она. – Похоже, ничего ты не понял. Я имела в виду, что она врёт. Типа, врёт непрерывно, без остановки. Слышала, она тебе наплела, будто училась в каком-то интернате для музыкантов. Точно-точно. Вот только в Атланту она переехала к отцу, потому что тётя уже совсем не могла её выносить. Но, похоже, папаша тоже не смог, вот и отослал её обратно.
Сюзанна самодовольно замолкает, ожидая моего ответа. Но я не отвечаю. Просто не могу.
– Ну, что ещё она тебе наговорила? Что чуть не умерла от малярии? Что происходит из древнего королевского рода? Что у неё есть брат, который хочет стать врачом?
– Н-нет, – неуверенно отвечаю я, стараясь пропустить мимо ушей слова Сюзанны о брате-враче. Зато вспоминаю, что говорила мама о Корали и её рассказах. И о том дне, когда попросил Корали сыграть мне что-нибудь на скрипке, а она отказалась. И ещё о призовых ирисках, домашнем аллигаторе, укусе щитомордника и полынье в Огайо.