.
Такое понимание человека и такой метод его исследования – когда человек понимается как функция пересечения биологических и социальных «координат» – более-менее свойственны и самой Гинзбург. Герои психологических романов, даже подвергаясь влиянию своей среды, все же были органично связаны с традициями индивидуализма. Характерная для XIX века концепция «самодовлеющей души» не соответствовала новой эпохе: по более поздней формулировке Гинзбург, теперь человек сделался «устройством» в значении «устройство как расположение частей» или «установленный порядок». Гинзбург писала: «Человек не есть неподвижное устройство, собранное из противоречивых частей (тем более не однородное устройство). Он – устройство с меняющимися установками, и в зависимости от них он переходит из одной ценностной сферы в другую, в каждой из них пробуя осуществиться»[1034].
В своих документальных текстах Гинзбург исследует человека, сформированного социально-историческим контекстом. Выстраивая «Записки блокадного человека», она стремилась создать историческое повествование на материале личного опыта. Она оставила в нем следы найденного прошлого (своей личной драмы), многие из которых будут разгаданы только в XXI веке. Даже если Гинзбург продолжала придерживаться убеждения, что дела, поведение и слова писателя имеют значение и должны влиять на его произведения или публичную деятельность, она ни в коей мере не считала, что обязана исповедоваться (строго говоря, как мы видели по ее реакции на рассказы других женщин о блокаде, она питала отвращение к исповедям). Ее собственное автобиографическое «я» становится типичным примером «имманентного человека» ХХ века, существующего лишь в какой-то конкретной ситуации. Ее полная изоляция, ее тайная писательская идентичность и тайный характер ее драмы, крайне несхожий с характером драмы Герцена, – вот элементы, благодаря которым возможны успешное расщепление и фикционализация личного опыта, а также создание персонажа, обреченного на изолированность и неудачи. Для этого персонажа существование в качестве единого связного индивида было чем-то, что нужно завоевывать, а не неотъемлемым правом.