— И не мучила совесть, что вместе с фашистами убиваете советских людей?
— Почему не мучила? Мучила.
— И теперь мучит?
— А как же!
— И готовы честно рассказать о своих преступлениях?
— Я всегда был честным, никого не обманывал, никогда ни у кого ничего не украл, да.
— А людей убивали?
— Не я убивал — приказ.
— Проверим, Панкратов, вашу честность. Станете обманывать — дадим очные ставки. Допрошены бывшие узники лагеря, многих вахманов уже осудили, они все рассказали.
— Я честный. Что знаю, все расскажу.
— С кем и когда выезжали на ликвидацию люблинского гетто?
— Было такое, — вспоминает Панкратов. — Построили нащ взвод, объявили, что едем в Люблин заканчивать гетто. Сказали, будем водить евреев на станцию и грузить в вагоны. Приказали стрелять в тех, которые непослушны или отстают от колонны. Приехали в Люблин — большой город, как сто наших Кокино, даже больше. Высадили около глухого забора, там уже было много вахманов. Немцы приказали выгнать всех граждан евреев на улицу, мы, конечно, выполнили приказ. Никого я не бил, объяснял по-хорошему. Когда всех граждан евреев собрали на улице, немецкий офицер попросил, чтобы они сложили в специальные ведра наручные часы, кольца, серьги и все такое прочее. Предупредил: кто не выполнит, тому будет плохо. Граждане евреи клали исправно, потом нам приказали вести их к поездам. Я тоже водил. Не один, с Прикидько. На станции немцы приказали гражданам евреям раздеться до белья и грузиться в товарные вагоны. Женщин тоже заставляли раздеваться, они дрожали: уже было холодно. Не заметил, был тогда снег или не был.
— Когда конвоировали колонны, вы стреляли в евреев? — спрашивает Харитоненко.
Призадумался Панкратов, внимательно посмотрел на следователя.
— Было, правильно об этом рассказывают. Вели мы колонну, один старик шел медленно, падал па землю. Я предупредил старика, что нельзя задерживать колонну, а он все равно отставал. За это из винтовки выстрелил в старика. Был еще случай. Когда шли к поезду, один гражданин еврей вынул из кармана деньги, рвал и кидал на землю. Немец сказал, что гражданин делает неправильно: деньги надо было положить в ведро, и приказал его застрелить. Приказ есть приказ, и я выстрелил.
— Вы убили этих евреев?
— Стрелял — это правда, упали — тоже правда, убил ли — не знаю. Я честный, врать не буду.
— В мае 1943 года, во время трехдневной акции в Яновском лагере, участвовали в конвоировании узников к месту расстрела?
— Участвовал, все вахманы участвовали.
— Много тогда было расстреляно узников?
— Много, а сколько — не считал, — невозмутимо объясняет Панкратов.