— Ознакомьтесь с показаниями одного свидетеля об этих расстрелах.
Читает Панкратов протокол допроса железнодорожника Нелепы, жившего рядом с Яновским лагерем, на улице Винница. Спокойно прочел страницы о том, как в дни расстрелов Нелепа слышал с Песков бесконечные выстрелы, как в эти дни кровь человеческая стекала по дну оврага в речушку. Замечает Харитоненко по беззвучному движению губ, что Панкратов стал читать иначе, повторяет каждое слово. Заглянул в протокол — все стало ясно.
«В мой домик иногда заходил один вахман, не русский и не украинец, а какой-то другой национальности, — читает Панкратов. — Он называл свою нацию, но я не запомнил. А по фамилии назвался Панкратовым. Ничего плохого он нам не делал — посидит, поговорит и уйдет. В мае, после расстрелов, тоже пришел. Я спросил у него о стрельбе на Песках. Панкратов сообщил, что расстреливали евреев, больше ничего не рассказал. Фамилию Панкратова я запомнил потому, что он ухаживал за моей дочкой, а она не хотела с ним встречаться, но мы боялись его прогнать…»
— И он говорит, что я нахально приставал к его дочери? — прерывает чтение протокола Панкратов.
— Он не давал таких показаний.
— Тогда он правильный человек, — удовлетворенно заявляет Панкратов.
— О реке из человеческой крови правильно показал Нелепа?
— Не видел, по сторонам не смотрел: на Песках всегда было много работы, — объясняет Панкратов. — В могилы смотрел потому, что оттуда сильно кричали раненые.
— Убитых и раненых видели, а кровь не видели?
— Видел, как кровь текла из могил. А вот что она стекала в реку, этого не видел и врать не хочу. Все видели кровь из могил, и женщины видели, когда их подводили к могилам. Поэтому шибко нервничали, даже оставляли детей у дороги. Прикидько бил таких женщин, приказывал возвращаться за детьми и гнал вместе с ними к могиле. Много тогда было крови; может, и стекала в реку.
— Вы были на лагерной кухне, когда кинули узника в кипяток? — спрашивает Харитоненко.
— И об этом знаете, да! — удивился Панкратов. — Было такое, тогда с Прикидько находился на кухне. Зашел шарфюрер Гайне, за ним заглянул какой-то лагерник. Гайне его спросил: «Хочешь кушать, да?» Тот соврал, что не хочет. Гайне схватил обеими руками этого лагерника и бросил в большой котел с кипящим супом, приказал Прикидько: «Следи, чтобы не вылез и хорошо сварился». Уходя, шарфюрер сказал повару: «Сегодня у вас будет мясной суп». Лагерник пытался вылезть, кричал. Прикидько несколько раз ударил его палкой по голове и сказал, чтобы варился как следует. Мне было очень страшно смотреть, как варится живой человек. Даже кролика сначала убивают, потом варят.