Вода бессмертия - Лев Иванович Ошанин

Вода бессмертия

Роман в балладах рассказывает о знаменитом полководце древности — Александре Македонском. Автор попытался нарисовать образ этого полководца в сложности и противоречивости его устремлений и раздумий, в совокупности причин его величия и краха.

Читать Вода бессмертия (Ошанин) полностью

(Роман в балладах)

Вступление

История душу мою полонила,
Когда довелось мне стоять в тишине
Над водами Ганга, Евфрата и Нила
В раздумьях о самом сегодняшнем дне.
Под ржанье и топот бесчисленный конский
Сначала случайно, потом неспроста,
Дороги, где шел Александр Македонский,
Как музыку боли читал я с листа.
Он кто? Полубог справедливый и добрый?
Счастливец, из тех, кто не гибнет в огне?
Жестокий философ? Великий географ?
Иль просто убийца на черном коне?
Ушедшие полузабытые тени
Ложатся на камни сегодняшних дней.
Чтоб нам открывалось столетий сплетенье,
Чтоб самое дальнее было видней.

БАЛЛАДА О ДОБРОТЕ

Когда Александр Македонский
Прошел по персидской земле,
Удача за ним, как девчонка,
Бежала в крови и в золе.
И, суд победителя правя,
Ликуя, казня и даря,
Уже о всемирной державе
Колотятся мысли царя.
Теперь города не боролись,
Встречая его храбрецов,—
И вот он вступил в Персеполис —
В персидскую песню дворцов.
Племен многоречье связал он
И дарит им царственный мир —
Под сводами тронного зала
Пирует герой и кумир.
Напрасно ворчат македонцы,
Что много чужих за столом,—
Над ним азиатское солнце
И знатные персы при нем.
В кругу полководцев владыка,
С которыми слава полней,—
Играет бровями Фердикка,
И крутит усы Птолемей,
А царь мимо званого люда
Глядит изумленно вокруг
На тонкую роскошь, на чудо
Неистовых варварских рук.
В плену златотканых полотен
Колонны на всю высоту…
Не зря его сам Аристотель
Учил понимать красоту.
А чаша за чашей… Хмелея,
В веселье своем не таись!
И пьет у колен Птолемея
Ночная гречанка Таис.
Она появилась как шалость,
Потом полудетским огнем
Его обожгла, и осталась
На многие версты при нем.
Поднявшись с колен, пламенея,
Неся на одежде зарю.
Ночная душа Птолемея
Приблизилась с чашей к царю.
Он встал ей навстречу нежданно,
Как будто сама красота
Зовет его гибкостью стана
И гордою линией рта.
Он слышать слова ее хочет.
Но что с ней? Под сводом дворца
В тенях подступающей ночи
Таис не поднимет лица.
Темнее ливанского кедра….
Ресницы опущены вниз.
Он молвил:
           — Сегодня я щедрый,
Проси чего хочешь, Таис.—
Живая она или снится?
Забава она иль беда?
Таис поднимает ресницы;
— Все выполнишь, солнечный?
                               — Да. —
Она, позабыв о веселье,
Кривя вызывающий рот.
Срывает с себя ожерелье.
Одежду из пурпура рвет.
— Ты с персами пьешь эти вина,
Неужто забыть мы должны,
Как персами были Афины,
Афины мои сожжены! —
Царь с поднятой чашею замер.
— О чем же ты просишь меня? —
Таис потемнела глазами.
— Чего же ты хочешь?
                           — Огня! —
Исполнена пьяной отваги,
Беспутною местью горя,
Хватает пылающий факел,